небрежно пожала плечиком, по-прежнему оставаясь спокойной. Ну что тут скажешь? Ведь что бы она ни сказала, сказанное обернется против нее. Лейтон тут же заявит своим не терпящим возражений надменным тоном, что если бы она была настоящей леди, если бы больше заботилась о своей репутации, если бы вела себя как англичанка, а не как итальянка, то ничего этого не случилось бы. Так он говорил ей с той самой минуты, как узнал, кто она такая.
– А какое это имеет значение? Ведь вы, ваша светлость, решите, что я подстроила все это, чтобы поймать в свои сети мужа. Или скажете еще что-нибудь столь же нелепое.
Она намеревалась этими словами поставить его на место, но не вышло. Герцог окинул ее долгим холодным взглядом – ее лицо, руки, покрытые царапинами, а также испорченное платье, разорванное в двух местах, – и ей показалось, что он презрительно усмехнулся. Не удержавшись, Джулиана добавила:
– Похоже, я в очередной раз доказала, что недостойна вашего общества, не так ли?
Она прикусила язык, пожалев, что эти слова вырвались у нее. А он тихо сказал:
– Я этого не говорил. – Тут в полуоткрытую дверь кабинета кто-то постучал, и герцог рявкнул: – В чем дело?!
– Я принес то, что вы просили, ваша светлость.
Слуга прошаркал в комнату с подносом, нагруженным небольшим тазиком, бинтами и какими-то баночками. Поставив свою ношу на ближайший стол, он низко поклонился.
– Это все, – процедил Лейтон.
Слуга снова поклонился и вышел. Герцог же направился к подносу и, взяв полотенце, обмакнул один его край в воду в тазу.
– Вы не поблагодарили его, – заметила девушка.
Герцог взглянул на нее с удивлением.
– Сегодняшний вечер не настроил меня на благодарственный лад.
Услышав в этих словах обвинение, Джулиана проговорила:
– Тем не менее он оказал вам услугу. – Она помолчала для пущего эффекта. – Не поблагодарить его – очень с вашей стороны… невоспитательно.
Прошла секунда-другая, прежде чем герцог понял, что она имела в виду.
– Невоспитанно? Вы это хотели сказать?
Она взмахнула рукой.
– Ну… все равно. Другой человек поблагодарил бы.
Лейтон направился к ней.
– Вы имели в виду – лучший человек?
Джулиана распахнула глаза, изобразив невинность.
– Нет, Боже сохрани! Вы же герцог, в конце концов. Конечно же, лучше вас нет никого.
Эти ее слова были прямым выпадом, и после всех тех ужасных слов, которые он наговорил ей в карете, совершенно обоснованным.
– Другая женщина сообразила бы, что она у меня в долгу, и была бы осторожнее в своих речах.
– Вы имели в виду – лучшая женщина?
Он не ответил. Сев напротив нее, сказал:
– Дайте ваши руки.
Джулиана нахмурилась, прижав руки к груди.
– Зачем?
– Они у вас ободраны и кровоточат. Их нужно промыть.
Она
