против Швеции, когда он станет царем России.
Вероятно, что и любовь Дмитрия к Марине Мнишек сблизила интересы этого претендента на московский престол с сандомирским воеводой. В 1604 г. он прибыл из Кракова вместе с Юрием Мнишеком в Самбор, откуда стал рассылать свои грамоты через верных людей сандомирского воеводы по городам и весям Московского государства, а также к казакам на Дон, призывая русский народ и казаков присоединиться к нему и помочь взойти на «отчий престол». И действительно, вскоре вокруг него собралось около 200 московских людей, а затем прибыло посольство с Дона, которое пообещало предоставить Дмитрию казацкое войско до 10 ООО человек. Собирались присоединиться к нему и запорожские казаки. Его будущий тесть, которому Дмитрий обещал за оказанную помощь сделать его дочь царицей, а ему самому даровать большие земельные наделы, тоже собрал отряд добровольцев и наемников в количестве примерно тысячи шляхтичей.
Вот с этим войском и начал Дмитрий свою военную кампанию по отвоеванию России у царя Бориса Годунова, располагавшего неисчислимой армией всего государства. При переходе Днепра к этому войску добавились порядка двух тысяч донских казаков, что собственно удвоило силы претендента. Официальная Польша отреагировала на мероприятие Юрия Мнишека очень отрицательно. Так, великий канцлер Ян Замойский осудил действия этого авантюриста, предполагая, что этим походом он может навлечь на свою страну большую опасность. Да и вельможи Республики были не в восторге от действий Юрия Мнишека. Казимир Валишевский приводит слова из письма Льва Сапеги к Виленскому воеводе Христофору Радзивиллу: «Сандомирский воевода поссорит нас с царем прежде времени; достигнет ли он удачи или нет, последствия будут одинаково пагубны для отечества и для нас» [9, 112].
Царь Борис Годунов прекрасно осознавал всю опасность появления в Польше этого претендента на московский престол, хотя и понимал, что вряд ли король Сигизмунд III в угоду некоторым подстрекателям, вроде Юрия Мнишека и Александра Вишневецкого, осуществит военное вторжение на российские территории. Видимо, количество внутренних противников его царствованию было еще достаточно велико, несмотря на репрессии. Царь посылал одного за другим своих представителей в Краков для разоблачения Дмитрия, с этой целью был направлен даже Н.Е. Отрепьев-Смирной, двоюродный брат Григория Отрепьева, которого Борис Годунов подозревал в представлении себя спасенным царевичем Дмитрием. Но эти царские посланники не только не разуверили короля в истинности слов Дмитрия, но и, наоборот, заставили действовать вопреки своим подозрениям.
Шляхтич Вацлав Диаментовский, который по просьбе Марины Мнишек вел ее дневник, по этому поводу сделал следующую запись: «Тогда, из-за столь неприязненного отношения к нему со стороны Бориса /Годунова/, соблаговолил король его милость решить, что из-за Бориса, человека неискреннего и не считающегося с расположением короля его милости и всей
