как «Асмуэль Фушман», а потом стала давать как «Арнульф Фурман».
Кто такой будет?
Сегодня «Эль Пайс», прежде всего, ссылается на сведения, которые собрал уругвайский историк Рауль Хакоб67. По его сведениям, немец Фурман обосновался в городе Сальто на берегу реки Уругвай к концу Первой мировой войны. Там он женился на вдове другого немца Федерико (очевидно, Фридриха) Юнгблута, которая владела магазином по продаже немецкой фотоаппаратуры и фотоматериалов «Агфа».
В феврале 1937 года контракт с Фурманом заключила местная газета «Ла Кампанья». Очень скоро Фурман вырос из администратора до директора и ответственного редактора этого издания. В этом бизнесе он действительно проявил себя весьма активно: очень скоро число страниц в газете выросло с восьми до десяти, в ней стало больше рекламы и рубрик. По причине чего своего директора сама газета и описывала как «человека с большими связями в мире предпринимательства».
Но были у Фурмана и другие связи. В марте 1937-го он избран в президенты Германо-Уругвайского культурного центра в Сальто. Но одним из первых же «культурных» мероприятий этого центра под его руководством в мае 1937 года становится… празднование первой годовщины заявления Муссолини о создании фашистской Итальянской империи.
Похоже, даже в такой иммигрантской стране, как Уругвай (о чём мы ещё поговорим отдельно), Фурман пересёк красную черту. Его подчёркнутая лояльность своей старой родине, её новому фюреру и друзьям фюрера выглядела настолько вызывающе, что в июле было объявлено, что газета с ним расстаётся. Но он продолжал активничать. В 1939 году Фурман был замечен в распространении антисемитских памфлетов.
Иными словами, вот – ситуация, следствием которой могло стать стремительное вступление Уругвая в войну. Однако, хотя в стране была в кои веки введена всеобщая воинская повинность68, в Монтевидео всё-таки не спешили ни разрывать с Германией отношения, ни тем более объявлять ей войну.
Иной раз уругвайский нейтралитет выглядел просто вызывающе.
На правах выпускника Института иностранных языков Монтевидео переведу кое-какие уругвайские реалии. В южном полушарии, где расположен Уругвай, апрель – это не ранняя весна, а поздняя осень. Осенний Монтевидео это – аромат подслащённого арахиса, который жарят на уличных лотках. Это – амбре от столь любимого уругвайцами аперитива из белого вина и шампанского. Это – благоухание эвкалиптовых дров, что жгут в жаровнях мясных ресторанов. Всё это – столь любезные запахи сытости, спокойствия и умиротворенности.
И вдруг 12 апреля 1942 года средь волн Рио-де-ла-Платы – появляется силуэт невиданного корабля, от которого явно веет войной. Так и было.
Самое знаменитое изображение «Анастаса Микояна», на котором он нарисован с пушками на борту. Мало кто в 1942 году понимал, что пушки – бутафорские
Командир корабля, советский капитан второго ранга
