короткий разряд прошел по телу, заставляя мышцы беспорядочно сокращаться. Волна боли оказалась настолько сильной и внезапной, что я взвыл, повалился на жесткий коврик, зажмурился. Показалось, глаза вот-вот лопнут. Зверь бесновался внутри, он рвал все нити, соединявшие его с моим телом, жаждал вырваться и самому пойти искать вещество, так необходимое для его существования. С дурацким звоном гитарных струн рвались во мне связки и сухожилия, кости гнулись и плавились. В какой-то момент показалось, я уже умер.
Когда все исчезло, я не поверил сразу. Темнота рассеялась, судорога прекратилась. Я даже понял, что могу встать. И тут же в голову стрельнула догадка: это ненадолго, мне просто дали шанс, показали участь, если я ничего не сделаю в кратчайшие сроки.
Я вскочил, наощупь спустился по лестнице. Лампочка в подъезде не горела.
Куда идти? Кого искать? К кому обратиться за помощью?
Мысли лихорадочно носились в моей голове, и ни на одну из них не было внятного ответа. Искать Ромку? Он не пришел за столько часов. Если брошусь по городу, истрачу драгоценное время, и приступ накроет меня прямо посреди улицы, где точно никто не будет знать, как помочь.
В воспаленном мозгу всплыло одно имя – Санек.
Когда я начал пропадать в гараже на репетициях Ромкиной рок-группы и постепенно совсем отдалился от своей уличной компании, Санек ревностно поинтересовался, куда я бегаю. И стал бегать со мной. Нечасто, но в конце концов он тоже влился в нашу тусовку. Парковался со всеми, только пробовал какую-то разбавленную на максимум шелуху.
Страх зависимости был в Саньке почти такой же дикий, как мой внутренний зверь. Но сейчас во тьме забрезжила надежда. Если у него есть хотя бы немного дури про запас, я перекантуюсь на этой бодяге, пока Ромка не решит проблемы и все снова не наладится.
Возле квартиры Санька я просто ожесточенно вдавил в стену кнопку звонка и уперся лбом в дверь. Плевать, что подумали бы соседи, выглянув на нескончаемую трель. Санек открыл довольно быстро. Вынырнул из темноты прихожей.
Я просто упал ему навстречу, сотрясаясь от рыданий. Лицо было мокрое: слезы, сопли, слюна из-за оттопыренной губы. Мне казалось, с жидкостью из меня выходит яд, который я отчаянно хотел получить.
– Что случилось? – Санек оторопел.
– Ты один?!
– Один, родаки на дачу уехали. Открывать сезон. Да что случилось?!
Я ревел ему в плечо, ревел не как человек – как животное, загнанное в ловушку.
– Помоги! У меня ничего не осталось! Совсем ничего не осталось!..
Горло кривили спазмы, я не знал, понял ли вообще Санек, но он, кажется, понял.
– Давай выпьем. Тебе нужно прийти в себя.
И мы пили. Пили весь вечер и полночи. Я заливал внутренний пожар горючим, я топил беснующегося зверя в алкоголе, травил водкой из заначки Санькиного отца. Зверю было плевать, он продолжал скрестись, но постепенно
