закричала она.
– Что произошло? – спросил Квирик, проснувшись.
Ответил человек в одежде, украшенной золотой росписью:
– Я Брант, командующий армией, перехватил вашего друга, когда он подстерегал императора.
– И не убил его? – не поверила Хари.
– Опротивели убийства.
– Коли так, избавь землю от тирана.
– Пока у императора волшебный камень, я выполняю его приказы.
– Найми вора, коли самому страшно, – посоветовал Квирик.
– Даже сумасшедший вор ничего не воровал у самого императора, – произнес Брант уныло, – впрочем, я задержался непозволительно долго, предлагаю вам оставить это логово, и позвольте откланяться.
Он слегка поклонился и вышел из хижины, притворив за собою дверь. Оставшихся охватил страх, они почувствовали безысходность и надолго замолчали. Затем Бартон поднялся с пола, расправил плечи, сжал кулаки и вышел из хижины, сказав на прощание:
– Не поминайте лихом.
Глава 6
Партизаны против империи
Солнце перевалило за высшую точку траектории своего ежедневного движения по небосводу, горячими лучами жгло землю и грело камни на вымощенной ими дороге. На улице жарища, а в доме прохладно, вроде на дворе не жаркое лето, а ранняя осень. На кровати мужчина обхватил голову руками:
– Пустельга, принеси пиво, или я умру от жажды, – захныкал он.
– Умирай, – донесся сварливый голос из кухни, – твое пиво в печенках у меня, и хочу, чтобы я никогда не видела его и не слышала о нем.
– У-у-у, – завыл грубый голос, – не Пустельга ты, а пустышка.
В это время раздался громкий стук в дверь, Пустельга открыла ее.
– О-о-о, Бартон. Сто лет не заглядывал к нам, балдежник ты этакий, – радостно закричала она, обошла вокруг гостя, рассматривая его со всех сторон. – Как был добрым молодцем, так им и остался, – подвела хозяйка итог осмотра и повела гостя в спальню, – а мой забулдыга давно не просыхал, вчера бочонок пива в себя влил, теперь мучается.
Кант лежал поверх одеяла.
– Оденься, бесстыдник. – Пустельга швырнула халат на постель.
– Оставь меня, несносная женщина, я умер, – прохныкал Кант.
– Ты не умер, а хандришь, великий пивовар? – пробасил Бартон и ткнул старого друга пальцем в грудь.
– Был пивовар, да весь вышел. – Кант лениво поднялся с постели и набросил халат на плечи.
– Друг мой, как я рад, что вижу тебя, отбрось хандру, предстоит большое дело.
– Нынче никаких дел нет, – хмыкнул Кант, – ни больших, ни маленьких.
– Пойдемте в столовую, – пригласила Пустельга, – мы пока не голодаем.
Она накрыла стол. Старые друзья, с постными минами на лицах, уселись за него. Несколько минут длилось молчание. Наконец Бартон разродился вопросом:
– А что, люди здесь голодали?
– А
