Когда в очередную ходку мы уселись на свободные сиденья на своей станции, а двери вагона почти закрылись, она ввалилась в вагон. Вначале я даже не узнал ее. Вся одежда грязная, шапка надвинута на самые глаза. Мне показалось, что это просто бездомный забулдыга решил погреться в метро. Но вот нетвердой походкой забулдыга проковылял к привычному месту и кулем упал на сиденье напротив нас. Дамочка рядом скорчила гримасу и отодвинулась подальше.
Бездомный стянул шапку, явив на свет коротко стриженную макушку. Рядом со мной поперхнулся Жека. От былой шикарной гривы не осталось и следа, но дело было даже не в этом. На ее лице не было живого места. Опухшее, в кровоподтеках, а в уголке рта засохшая кровь. Девчонка уставилась прямо на нас, но взгляд был пустым, мертвым. Жека рядом со мной так сильно дергал ногой, что я удивился, почему не шатается вагон метро в такт его подергиваниям. Мне казалось, что этот дурак вот-вот сорвется и побежит куда-то. Только куда здесь бежать?
В метро было практически безлюдно. Подъезжая к «Парку Победы», я неосознанно напрягся, и, как оказалось, не зря. Когда вагон остановился, девчонка, странно скособочившись, медленно поднялась и прошаркала к выходу.
Мы почти сразу рванули за ней. Еле успели, прямо за нашими спинами двери вагона сомкнулись, чуть не отхватив Жеке волосы на затылке. Я мельком глянул на часы – начало десятого. Меня дома никто не ждал, а вот Жеке предстояла выволочка, но в такой момент кого это волнует. Девчонка тяжело навалилась на поручень эскалатора, ее сгорбленная фигура чуть пошатывалась. Я не мог понять, она пьяна или под кайфом, но определенно ничего хорошего.
Выйдя из подземки, я зажмурился от ветра, бьющего в лицо. Конец февраля выдался просто лютым, мелкий снег летел, царапая щеки. А поверхность земли выглядела заледенелой и голой, унылый февраль в действии. Никакой тебе романтики декабря с пушистым снежком – получай в харю колючих снежных упырей. Зубы свело от холода, и я постарался вдыхать через нос. Жека рядом крутил головой, но я дернул его за рукав куртки, направляя прямо к подземному переходу. Этот олух никогда не научится быть внимательным. Девчонка неуклюже и медленно спускалась в переход, и мы замерли на первой ступеньке. Может, она просто идет домой, пострадав в какой-то потасовке? И ей там окажут помощь?
Как бы то ни было, мы спустились следом. Переход был темным и пустым. Все палатки наглухо закрыты ставнями, почти невыносимый запах мочи и какой-то мокрой псины.
Добравшись до конца перехода, девчонка начала карабкаться по лестнице вверх. Я уже почти потерял терпение, сил смотреть на ее мучения просто не было. Но она забралась наверх более-менее благополучно, не поскользнувшись на скользких ступенях. Выйдя из подземного перехода, я уткнулся взглядом в уже привычно возвышающиеся колонны библиотеки. Неработающие фонтаны выглядели до того уныло в это время года, что вся эта каменная громада наводила жуть. Каково же было мое удивление, когда девчонка потащилась прямиком к зданию библиотеки и, дойдя до ступеней, повалилась на них без сил.
