по холмам покататься еще куда не шло, а вот для серьезной работы они не годятся. Хотя, кто знает, какие невиданные четырехногие сокровища жуют овес, стоя под этой крышей.
Из ворот постройки вышел высокий и худой, как щепка, старик. Он нес в руках охапку душистого сена и направлялся аккурат к корралю. Я подошел поближе, подождал, пока он задаст животным корм, и, когда конюх повернулся, спросил:
– Я могу оставить здесь ненадолго седло?
Он ответил не сразу. Не торопясь, внимательно меня разглядывая, он свернул и закурил самокрутку. Не стесняясь, я тоже разглядывал его: одежду, манеру держаться, носить шляпу и даже курить. Это был настоящий lobo6, который привык все делать и решать сам, не спрашивая ни у кого совета. Он спокойно продолжал курить, ничем не показывая того, что слышал мой вопрос. Я же по глазам видел, что слышал, поэтому так же спокойно ждал, стоя у корраля.
Крепкая пегая лошадь принялась тыркать меня носом, выпрашивая сахар или еще что-нибудь в этом роде. Лошади – они все такие попрошайки. У меня был один приятель, который ездил верхом на вороном мерине слепом на правый глаз. Так этот мерин любил лазить по карманам и вытаскивать оттуда что-то съестное. Ну, а когда ничего вкусного не находил, «воровал» перчатки. Причем выполнял это каждый раз как само собой разумеющуюся процедуру, обыскивая все своими на удивление жесткими черными губами.
Молчанка продолжалась минут пять. Наконец он докурил свою самокрутку, бросил окурок на землю и втоптал его каблуком в пыль. Мне показалось, что в его теплых карих глазах мелькнули удовлетворение и уважение.
– Ты умеешь ждать, сынок, – у него был грубоватый, низкий голос.
– А ты умеешь держать язык за зубами.
Он добродушно хохотнул и протянул мне руку:
– Том Вандер.
Я с удовольствием пожал его сильную, крепкую руку, ощутив пальцами мозоли на его ладони. Он мне явно понравился, просто даже потому, что жать руку Вандер умел.
– Даррант. Фокс Даррант.
Он нахмурил густые брови и окинул меня взглядом.
– Даррант? Тот ненормальный техасец с ранчо «Ландо»?
Я молча кивнул. На Западе, кажется, подобные вещи вообще нельзя сохранить в тайне. «Сейчас он еще вспомнит все остальное…» – с горечью подумал я.
– Слыхал о тебе. И о том, что ты потом из Техаса доскакал до Канзаса, где располагалась ставка Красавчика Джонни, в одиночку почти разгромил ее и устроил с ним самим поединок.
«Ну вот, началось», – мелькнула мысль, но вслух, даже заставив себя криво улыбнуться, я произнес:
– Все врут. Я был с другом. А Красавчик сам вышиб себе мозги – в порыве искреннего раскаяния.
Он прекрасно понял меня. Человек Запада до мозга костей, он был одним из первых, кто пришел сюда, на эту дикую землю. Он был как Кит Карсон,
Lobo (исп.) – волк.
