продолжал бормотать, но его моментально протрезвевший приятель ткнул коротышку кулаком в бок, и тот притих.
Вновь прибывший засмеялся, будто услышал безумно смешной анекдот, и сделал несколько шагов по направлению к стойке. Ребята с винтовками следовали за ним, как привязанные.
– Джо… – начал было он, обращаясь к бармену, но, увидев меня, осекся.
От его взора, каким он проткнул меня насквозь где-то в области горла, свалился бы самый большой бык из любого стада. Но у меня еще оставался кофе, и я не был намерен бросать его на произвол судьбы.
Ранчер придвинулся поближе ко мне и громко спросил:
– А ты здесь что потерял? Тебя сюда разве звали? Я что-то не припомню…
– Я еду, куда хочу, и останавливаюсь, где мне нравится.
Ему явно не пришлось по душе то, что я сказал. Ничего, пускай привыкает, если собирается жить со мной на одной территории.
– Ты, видать, не знаешь, с кем разговариваешь, – продолжил он. – Меня зовут Клинт Айелло, а это, – он указал на парней, – мои сыновья.
Он, наверное, думал, что его имя прозвучит для меня, как грохот барабанов. Мне стало жаль его, – он ошибся.
– Очень интересно. Спасибо, что познакомил меня со своей семьей. Надеюсь, мы подружимся. А как поживает твоя супруга?
Он стал белее, чем лист бумаги, на котором было нацарапано меню. Мгновение спустя его лицо покрылось красными пятнами. Он стал похож на чайник, слишком долго стоявший на огне. Казалось, еще немного и из его ушей повалит дым.
– Слушай, ты! – он быстро обрел утерянный на время дар речи. – Ты что, не понял?! Я спрашиваю, как твое имя?!
– А, может, тебе заодно назвать и номер стойла, в котором стоит моя лошадь? – поинтересовался я, нагло глядя на него.
Такой поворот вещей Айелло не устраивал. Это было заметно не только по выражению его глаз. Еще чуть-чуть и до конца недели точно, а то, может, и дольше, воспоминания обо мне отзывались бы у него в голове острой болью. Все карты перепутал один из его сыночков, мой давний знакомый.
– Па, да он врет! Он безлошадник.
Этому бесхребетному слизняку повезло, что я не привык лазать за словом в карман.
– Я выпустил свою лошадку на волю, – парировал я. – Пускай немного порезвится.
Они мне наверняка верили с трудом, пожалуй, даже вообще не верили, но челюсти у них поотвисали. У всех троих.
– Скоро мой конек вернется, и я снова оседлаю его.
Клинт быстро смекнул, что голыми руками меня не возьмешь, и применил другую тактику.
– Слушай, – намного спокойней заговорил он, – ты не понимаешь, куда суешь свой длинный нос…
– Да? А что, я разве его уже куда-то сунул? – удивился я и заверил: – Значит, пойму… со временем. А пока просто посмотрю, что за карты мне выпали и, скорей всего, сяду за тот же стол, за которым сидите
