кивнул и развёл руками – мол, ну что же, не беда.
Он улыбнулся.
– Тогда до встречи.
Я пошёл домой.
На Город опускался вечер. Вечер и снег.
На кухне, перелистывая сочинение о Городе, сидит Артём. Он думает о том, что это невозможно – с физической, климатической, географической точек зрения. Что это невозможно даже с точки зрения морали – почему пароходная компания так с ним поступила?
На секунду взглянув в окно, он видит густые ярко-белые хлопья снега. Артём в изумлении подходит, проводит рукой по холодному стеклу. Черепичные крыши, башенки, балконы, карнизы окон – всё перед ним укутано снегом.
Чуть дальше, в старых припортовых районах, Мик слушает орган. Он сидит на подоконнике, обняв руками колени, освещаемый голубоватым сиянием снега за спиной. Галерея почти темна – лампы только у органиста – и он невидим. Он слушает. Звук здесь, наверху, разносится долгим потрескивающим эхом.
Потом он осторожно соскальзывает с подоконника и подкрадывается к перилам. Внизу он видит яркий жёлтый свет и макушки множества людей. Собор почти полон.
В стороне от Мика – орган, старинные медные трубы, за которыми прячется тот, кто создаёт эти грозные, величественные и протяжные звуки. Мик сидит немножко здесь, потом поднимается на подоконник. Слушает. Он думает о том, чтобы принести сюда свечу и смотреть, как она будет колебаться от музыки. Может, так будет проще понять.
Затем он бесшумно открывает окно и выскальзывает на заснеженную черепицу крыши.
В тесной и занозистой темноте Ана Шульц, последняя пропавшая девочка, осторожно грызёт веревку. Она старается делать это бесшумно. У Крыса прекрасный слух. При воспоминании о нём, о его лице, девочку передёргивает. Темнота кажется гуще, но Ана продолжает медленно и упорно грызть.
Толи Поове, пропавший три года назад мальчик, смотрит на снег. Хлопья падают на его кожу и не тают, потихоньку укрывают его, обнажённого. Он думает о том, что его кожа белее снега. И что хорошо бы подождать, пока снег полностью укроет его – чтобы потом сидеть островком тепла в самом сердце зимы.
Обнажённый мальчик сидит по-турецки на одиноком валуне, окружённом серыми хмурыми волнами. За пеленой снега видятся далекие огни Города, но Толи нет до них дела. Он с удовольствием ждёт, когда превратится в настоящего снеговика с маленьким тёплым человечком внутри.
Вечер сменился ночью. Снег повалил ещё гуще.
Глава 2
Артём проснулся до рассвета. В темной комнате бойко постукивала капель, журчали сотни ручьёв, шуршал расползавшийся снег. Всё таяло.
Он подошёл к окну. Редкие, но яркие фонари размечали улицу пунктиром пятен света и темноты. Обнажая мокрую, блестящую черепицу, с крыш сползал снег. Стремительно, прямо на глазах, из-под белого покрова появлялась чёрная влажная мостовая – точь-в-точь шкура морского животного. За всем этим шумом рефреном бился тихий прибой.
Вдруг
