добавляет. – Один номер такой пакости, как листок, не жалко. Попробуем!
Это даже оскорбительно.
– А оплачиваться эта проверка будет? – грубо спрашиваю я.
– Двадцать гульденов, если номер нормальный. Пять безвозмездным авансом. Согласны?
– Согласен.
Про себя думаю, что двадцать гульденов за три – четыре текста – совсем неплохо. Месячная плата за квартиру обошлась мне в сто.
Он тут же достаёт из кармана старый бумажник потёртой коричневой кожи и протягивает купюру.
– Договорились. В перспективе я листок целиком свалю на вас, а сам займусь журналом. С оплатой решим – вы можете брать двадцать процентов от стоимости объявлений или фиксированный оклад, – он неуверенно чешет бакенбард. – Сто пятьдесят гульденов? Двести? Я просто давно не был в центре, не знаю, какие сейчас цены.
– Лучше двести, – говорю. – Или проценты. Но это позже можно решить.
– Хорошо, – он с облегчением вздыхает. – Договорились. Сейчас я вам подберу номера. И сварю кофе.
Он встаёт, подбрасывает дров в печурку – та сразу же радостно гудит. Отто тем временем неизвестно откуда достаёт пачку кофе и огромную закопчённую турку. Воду он наливает из жестяного ведра за печкой.
– Последите пока, – дружелюбно предлагает он и уходит шебуршать в коробках.
Слежу за кофе и думаю. Революционер, который не знает местных цен? Ещё поразительнее: редактор, который не знает, какой оклад предложить? Очень подозрительно.
И почему нельзя вникать в подробности? Что это у них за тайны на этом консервном заводе… Или может, Отто – скрытый оппортунист, агент местного капитала? Так сказать, забалтывает революционную повестку дня… Улыбаюсь последней мысли.
Отто возвращается с кипой рекламно-революционной «Искры». Кофе закипает.
Мне он наливает в изящную фарфоровую чашку с отбитой ручкой, себе – в железную походную кружку.
– Коньяку?
– Спасибо, я не пью. Только пиво.
– С пивом в Городе не очень, – вздыхает он. – Только привозное. Впрочем, вы попали в сезон. Корабли к нам идут.
Осторожно держа увечную чашку, пробую кофе. Похуже моего, но ничего.
– А кстати, почему вы не уехали? Ведь вы, я так понял, прибыли как раз к началу сезона отбывающих кораблей.
– Так было же задание, – удивляется он. – Я и работал потихоньку. Город – очень закрытое место. А Заречье – это вообще город в Городе. Я далеко не сразу всё узнал.
– Странно, – говорю. – А мне просто знакомый объяснил. Хотя я тут всего пару недель.
Отто бросает на меня внимательный взгляд, потом пожимает плечами.
– Повезло, наверное. А впрочем, вам всё равно в ближайшее время не отбыть…
Интересно, он пытается сказать, что мне сразу объяснили ситуацию только потому, что я всё равно не могу уехать в ближайшие пять лет? Господи, да зачем я здесь Клаасу нужен?
А зачем я здесь нужен
