зачем бестолковый помещик на земле сидит или землю спекулянту спускает, который свою выгоду никак не упустит. Землю – дар божий, всем в награду данный, – кто неравно поделил? А сколько царь-батюшка земли имеет и как её пользует? Шобета, внимательно слушая излияния старика, морщил лоб, ворочал в голове свои, рождённые своей нелёгкой жизнью мужицкой, мысли и возможно
впервые, серьезно задумался над своей нескладно
задавшейся жизнью.
«Кто виноват? Сам ли промашки делал? Да, вроде, – не неумеха. Бог ли, не давший удачи, отворотился? А, может быть, власти о которых завел разговор многоопытный Евсей». Семён решил на время для раздумий прервать длинный разговор и предложил перекусить. Дед Евсей мигом согласился – под ложечкой сосало после долгого рассказа, да уже и горло следовало смочить. Семён достал из-под лавки мешок, пустивший по вагону дурманящий запах домашней колбасы томлёной в печи и приправленной чесноком, копчёного сала и ржаного хлеба. Ножом распластал и положил на чистый рушничок, застеленный газеткой. Дед быстро обернулся с чайником, наполненным горячим напитком, от кондуктора за столик. Поглядев на мастерового, который внимательно слушал беседу спутников, глядя для отвода глаз в окно, сказал, обращаясь к соседу:
– Ты, милок, не стесняйся, а садись – ка с супружницей
вместе закусить, небось – не обеднеем.
Мастеровой залез в свой объемистый чемодан, достал со дна его, заполненного одеждой, штоф светлой жидкости, поставил его на столик около окошка, мимо которого
мелькали березняки, ельники с осинниками, утопавшими в искрящихся на солнце белых сугробах. В оловянной миске уместилась колбаса с салом; на рушнике расположились
полдюжины яиц. Несколько луковиц с солонкой дополняли этот натюрморт. Две оловянные кружки и два стакана
объявились на столе. Мастеровой, мужикам разлил
спиртное – чистое как слеза – смирновского производства, с присказкой:
– Для знакомства и аппетита, – и потихоньку подтолкнул жену поближе к столику. Дед Евсей, проводя носом над своей кружкой и миской, замурлыкал от удовольствия как кот, пригладил ладонью усы с бородой, а затем, волосы на лысеющей голове. Говорливый и общительный Евсей взял на себя инициативу и, перекрестившись, представился
попутчикам:
– Меня родители нарекли Евсеем, Кузьмичём по
батюшке, а народ кличет – «солдат, дед Евсей», а вот наш молчун – односельчанин Семён Семёнович. Едем мы на
Урал, землицу тамошнюю посмотреть, поскольку власти наши соблазняют переселиться из нашего – тощего землёй края, на уральские просторы. Конечно, привычные места, где предки схоронены, покидать жалко, но каждая птичка ищет край, где ей жить краше, а человек, тем более, счастья и себе и детям желает. Тут и мастеровой представил себя Василием Андреевичем, а жену –
