style="font-size:15px;"> Иногда мне кажется, что она родилась специально для того, чтобы противостоять мне. Ей нравится то, что я ненавижу, а не нравится то, что всем сердцем люблю. Мы сходимся только в одном: обе любим маму, хоть она и воспитывала нас совершенно по-разному.
– Давайте отправим вещи почтой, – предлагает дядя.
– А так можно? – глаза сестры сияют. Он кивает в ответ. – Ула!
Шумно выдыхаю, показывая недовольство. Еще чуть-чуть, и я бы вскипела как чайник на плите, только свистульки на носу не хватает.
– У вас есть какие-нибудь пакеты? – спрашивает дядя.
Ухожу и возвращаюсь с рулоном мусорных пакетов и вручаю ему. Одарив меня благодарной улыбкой, он подходит к Миле и показывает, как свернуть одежду, чтобы она занимала меньше места. Она улыбается ему и во всем слушается. Незнакомца! Он с нами первый день, а я с ней всю ее недолгую жизнь!
Выхожу из комнаты и беру из холодильника пачку жвачки. Яростно разжевываю подушечки. Рот наполняется морозно-освежающим вкусом мяты. Достаю последнюю шоколадку из шкафа и закидываю в рюкзак. Как бы я ни злилась на сестру, она просто маленькая избалованная девчонка. Возможно, жизнь у дяди ее исправит… если не испортит еще сильнее.
# # #
И вот мы на почте отправляем посылку с одеждой сестры. Больше нее она, пожалуй, ничего не любит: книги оставила дома, про детскую косметику даже не вспомнила.
Взяв самое нужное, разбавляю это томиком «Хоббит, или Туда и обратно». Я читала эту книгу до того, как родилась сестра, перечитывала ее после. Когда Мила лежала в люльке, я проверяла ее ножки, надеясь, что на них вырастут волосы, и что она не моя сестра, а хоббит. Поначалу я так ее и звала, но потом мама разъяснила ей, кто это, и сестра стала дуться. Пришлось отучаться.
Карандаши, альбомы и прочие инструменты оставляю в шкафу. Может, хозяйка квартиры кому-нибудь их отдаст… А если она их выкинет, я этого не увижу и не буду жалеть.
Выходим из здания почты. Улицы заполнены людьми, спешащими на работу. Прохожие косятся на нас и посмеиваются. С рюкзаками за спинами наша троица выглядит как пришельцы, или как народ, проживший долгие годы в лесу, но внезапно решивший покорить технологичный город.
Мила все утро дуется. Она идет рядом с дядей держа его за руку.
– А долго нам идти? – спрашивает она.
– Неделю.
– Что? Реально? – неприятно удивляюсь я.
Хорошо, что у нас с Милой удобная обувь.
– Если повезет, автостопом доберемся за пару-тройку дней.
– То есть… Погоди, – верчу головой. – Ты все эти годы жил… относительно недалеко от нас, но ни разу не пытался помириться с мамой?
Тихон пожимает плечами, чем злит меня еще сильнее.
– Не зря она столько лет таила на тебя обиду, – ускоряю шаг.
Голоса за спиной отдаляются:
– Вера всегда такая серьезная?
– Да! Она жу-у-ткая зануда.
Хочется обернуться и злобно зыркнуть на
