о жертвах одного из самых распространенных в штате преступлений: «Мою подругу Кэти Декьюбелис убил пьяный водитель», «Моего друга Джона Сиссона убил пьяный водитель». Их раздают на школьных ярмарках, во время кампаний по сбору средств, в салонах красоты, и не имеет значения, были ли вы знакомы лично с погибшим ребенком; вы прикрепляете стикер на бампер из солидарности и тайной радости, что трагедия произошла не с вами.
В прошлом году появились красно-белые наклейки с именем новой жертвы: Дена Десальво. В отличие от других жертв, с этой девочкой, двенадцатилетней дочкой судьи, я был немного знаком. Ее отец, как сообщалось, не совладал с собой во время судебного разбирательства, происходившего вскоре после похорон, и взял отпуск на три месяца, чтобы справиться с горем. Именно его по случайному стечению обстоятельств и назначили вести слушания дела Анны Фицджеральд.
По пути в Гарраи-комплекс, где находится суд по семейным делам, я размышляю, сможет ли человек, обремененный таким грузом личной трагедии, разбирать дело, в котором победа моей клиентки ускорит смерть ее сестры-подростка.
У входа стоит новый судебный пристав, мужчина с толстой, как ствол мамонтового дерева, шеей и, вероятно, соответствующими мыслительными способностями.
– Простите, – говорит он, – с животными нельзя.
– Это собака-поводырь.
Смущенный пристав наклоняется вперед и заглядывает мне в глаза. Я делаю то же, повторяя за ним.
– У меня близорукость. Пес помогает мне читать дорожные знаки.
Обойдя стража порядка, мы с Джаджем направляемся по коридору в зал суда.
Внутри препирается с секретарем мать Анны Фицджеральд. Это мое предположение, хотя на самом деле женщина ничуть не похожа на стоящую рядом с ней дочь.
– Я вполне уверена, что в данном случае судья все поймет, – заявляет Сара Фицджеральд.
Муж ждет развязки в нескольких футах от нее, стоит отдельно.
Анна замечает меня, и по ее лицу пробегает волна облегчения.
– Я Кэмпбелл Александер, – обращаюсь я к секретарю. – Что происходит?
– Я пытался объяснить миссис Фицджеральд, что мы допускаем в кабинет судьи только адвокатов.
– Я здесь, чтобы представлять интересы Анны.
Секретарь смотрит на Сару Фицджеральд:
– А кто представляет вашу сторону?
Мать Анны на мгновение теряется, потом поворачивается к мужу:
– Это все равно что ехать на велосипеде.
Муж качает головой:
– Ты уверена, что хочешь сделать это?
– Я не хочу этого делать. Мне приходится.
Слова сходятся, как зубцы на колесиках часового механизма.
– Погодите, – говорю я. – Вы адвокат?
– Да, – отвечает Сара.
Я недоуменно гляжу на Анну:
– И ты не упомянула об этом?
– Вы не спрашивали, – шепчет
