style="font-size:15px;"> – Я не знал, что вы снова практикуете.
– Я не собиралась заниматься этим, Ваша честь, но истица – моя дочь.
При этих словах судья поворачивается ко мне:
– Что это значит, советник?
– Младшая дочь миссис Фицджеральд просит освобождения от родительской опеки по медицинским вопросам.
Сара отрицательно качает головой:
– Это неправда, судья. – (Услышав свою кличку, мой пес поднимает взгляд.) – Я говорила с Анной, и она сказала, что ничего такого у нее и в мыслях нет. Просто выдался неудачный день, и она захотела привлечь к себе внимание. – Сара пожимает одним плечом. – Вы же знаете, как бывает с тринадцатилетними девочками.
В комнате наступает гробовая тишина. Я слышу биение собственного пульса. Судье Десальво не известно, какими бывают тринадцатилетние девочки. Его дочь погибла в двенадцать.
Сара краснеет. Она знает о судьбе Дены Десальво, как все в нашем штате. Кажется, на ее минивэне есть та самая наклейка.
– О боже, простите меня! Я не имела в виду…
– Мистер Александер, когда вы в последний раз говорили со своей клиенткой?
– Вчера утром, Ваша честь. Она была у меня в кабинете, когда ее мать звонила мне, чтобы сказать, что все это произошло от недопонимания.
У Сары отвисает челюсть, что вполне предсказуемо.
– Этого не могло быть. Она отправилась на пробежку.
Я смотрю на нее:
– Вы в этом уверены?
– Предполагалось, что она на пробежке…
– Ваша честь, – говорю я, – хочу обратить на это особое внимание как на причину, по которой прошение Анны заслуживает удовлетворения. Ее мать не знает точно, где находится дочь в каждое конкретное утро. Медицинские решения, касающиеся Анны, принимаются так же необдуманно…
– Советник, постойте. – Судья поворачивается к Саре. – Дочь сказала вам, что хочет отозвать исковое заявление?
– Да.
Он смотрит на меня:
– А вам она заявила, что желает продолжать процесс?
– Именно так.
– Тогда я должен побеседовать с самой Анной.
Судья встает и выходит из кабинета, мы идем следом.
Анна сидит на скамье в коридоре вместе с отцом. Шнурок на одной кроссовке развязался.
– Я вижу что-то зеленое[14], – слышу ее слова, а потом она поднимает взгляд.
– Анна… – произносим мы с Сарой Фицджеральд в один голос.
Это моя обязанность – объяснить Анне, что судья Десальво хочет переговорить с ней с глазу на глаз. Я должен подготовить ее, чтобы она отвечала правильно и судья не закрыл дело, прежде чем она добьется желаемого. Она – моя клиентка и по определению должна следовать моим советам.
Но когда я называю ее по имени, она поворачивается к матери.
Анна
Не думаю, что кто-нибудь
«
