и коснуться холодного пола, застеленного темно-зеленым однотонным ковром, с мелким ворсом.
Ковер не греет нисколько!
Порой, ей кажется, что за ночь, он успевает промерзнуть. И промерзнуть настолько, что даже покрывается синим инеем. А после него и самим белым снегом, бело-голубым льдом!
Холодной и морозной бело-голубойкоркой снего-льда!
И вот, по этим ледяным иголкам-ворсинкам, она и должна идти каждое утро к белому пластиковому окну. С длинным и широким белым пластиковым подоконником.
Сеанс иглоукалывания заканчивается, когда девушка касается белой пластиковой ручки средней длины, белой пластиковой жалюзи. И, прокрутив ее, открывает их на левой, одной трети, части окна.
Этот кирпично-бетонный, металло-стеклянный серый город, никогда не станет ей родным. Никогда не станет и любимым! Данные функции не предусмотрены в его инструкции по эксплуатации. По применению и пользованию им! Он так и останется местом жительства. Временным, к тому же… Даже и не местом прописки. Без добавлений и без красивых эпитетов. И вообще, без комментариев!
А жаль!
Ведь он, вполне мог, как и все остальные, сойти за что-то большее.
Удобоваримое и удовлетворительное!
Занять место, куда глубже и куда больше. Где-нибудь…
Не знаюВ сердце?!
Но так вышло, что он, уже давно глубже и давно больше. Дальше и дольше, чем в сердце.
В печенках!
Этот город находится именно там!
Ненавистный городишко!
С кучей баров и клубов. Магазинов и кафе, ресторанов…
На которых висят эти гребаные таблички, с яркими неоновыми названиями!И почему-то все они – светят именно в это окно!
В окно, напротив которого и стоит девушка, в черной ночнушке. Не достающей белых голых и острых коленей, но чуть ниже середины худого, даже худощавого и худосочного, бедра.
По сути, как раз для этого, и были куплены жалюзи. Иначе, избавиться от дневного света ночью, нельзя никак.
Невозможно!Но город, да, без забот!
Притягивает алкоголиков и курильщиков, наркоманов…
Кутил, готовых душу продать, за очередной хлеб и за очередное зрелище!
Кисло-желтый свет врывается в темноту комнаты. С примесью кислотно-зеленого, ядовито-розового, режуще-голубого и вырви глаз-красного. Пробегает по всему помещению, и останавливается на потолке, зависая.
Напоминает зебру… Жутко!
До жути, просто! Радости не приносит… Мертвое животное-лепешка и на потолке? Вызывает, разве что, омерзение. Омерзение и рвотный позыв!
И приступ озноба. Очередной… Или это – открытое окно?
Мурашки пробегают по телу девушки, проследовав от головы до ног, и обратно. Словно от кончиков полос на голове и до кончиков пальцев на ногах. И то же самое – проделывают
