белом шерстяном пальто, Вера сидела у окна и смотрела через огромное стекло на противоположную сторону улицы: прислонённые друг к другу дома грязно-пастельных цветов, золочёный купол старинного собора, высящийся над прочими строениями, отблеск уходящего дня, с особой грацией зацепившийся за купол, крохотные птички, парящие в этом отблеске над изгибом купола и разрисовывающие небо своими быстрыми крыльями, – словом – весна. Какой чудесный вид! Если бы Вера была живописцем, то её рука, наверное, потянулась бы к альбому и набросала небольшой эскиз: как очнувшиеся от зимы фантазии реют в небе, как сердце дрожит и носится в светлом воздухе над куполом вместе с птицами, как уснувшие мечты неожиданно просыпаются по весне и кружат, кружат голову… Красиво…
Вера наивно питала страсть к красоте. Может, оттого она и чувствовала себя частью вечера, частью мерцающего купола и парящей птицей одновременно, оттого и замечала, как луч скользил сквозь неё, как ветер перемешивался с её тёплым дыханием. Для неё это было естественным, по-другому и быть не могло. Вера закрыла раскосые глаза и попыталась уловить крохотное мгновение счастья, как это делала в детстве в солнечные беззаботные дни каникул, понимая, что всё хорошее рано или поздно заканчивается… Неожиданно, словно при вспышке весенней молнии, ей представились грани чего-то огромного неспокойного, окутанного тайной и уводящего за пределы разума, озаряющего и уничтожающего, – словом того, чего она ни разу в жизни не испытала. Представились и исчезли, как если бы вызывающий любопытство и возбуждающий аппетит экзотический плод таял в воздухе, стоило лишь протянуть к нему руку. Вера иронично усмехнулась. Весна! Весна!
Неожиданно она вспомнила, как точно такой же весной, под такими же первыми несмелыми лучами училась кататься на велосипеде, как хрустел под колёсами гравий, вспомнила, как она падала в холодные апрельские лужи, как сжимала руками разбитые мокрые колени, как плакала от досады, глотая солёные слёзы разочарования. Как ватага пробегающих ребят останавливалась рядом и громко аплодировала, и лишь один из них подходил к ней с самым серьёзным видом и вытирал её девичьи слёзы своим засаленным мальчишеским рукавом. Потом она сразу же вспомнила о тех временах, когда взрослела, становилась подростком, избавлялась от детской неуклюжести, как порхала изо дня в день, подобно летней бабочке, как шептала невнятные слова о любви, не имея о ней ни малейшего представления, как тайком грезила и как видела любовь в каждом дуновении ветра и в каждом прикосновении капель дождя.
Легким движением Вера коснулась своих колен, улыбнулась, растерянно посмотрела по сторонам и покачала головой. Аромат тех дней давно улетучился, оставив лишь щемящую, но приятную грусть, – кататься на велосипеде она так и не научилась, на свидания же ходила почти с каждым, кто приглашал, но грезить о несбывшемся не перестала.
Вечер медленно затоплял окна, на улице вспыхивали фонари, шум машин глухо доносился сквозь толстое оконное стекло.
