style="font-size:15px;"> – Вино, – коротко ответил незнакомец.
С жадностью сделав несколько глотков, казак вернул бурдюк своему таинственному спутнику и вытер бороду и губы.
– Што, пора прощаться? – покосился он на незнакомца, незаметно коснувшись рукоятки сабли.
– Бог с тобой, – ухмыльнулся незнакомец, – куды те спешить? Поедем со мной, нам есть о чем поговорить.
– Не хочу я с тобой, – возразил Никифор, поворачивая коня.
– Ну, пусть будет по-твоему! – согласился незнакомец.
– Прощевай, коли так, спасибочки за помочь оказанную!
Пришпорив коня, казак поскакал в сторону лагеря кулугуров, спиной чувствуя колючий взгляд своего спасителя.
Рассвет застал Никифора в степи. Он скакал, как в тумане, и смотрел лишь на гриву своего коня. В его душе пробуждались далекие воспоминания, ему хотелось и плакать, и смеяться. Наконец, он въехал в прибрежный лес, и конь сам по себе остановился.
– Слезай! – звонко и неожиданно, как выстрел, прозвучала команда, и казак узнал своего спасителя. Привязал коня к дереву, незнакомец помог Никифору выбраться из седла, после чего взял его за руку и повел куда-то в чащу леса. Вокруг царила мертвая тишина. Миновав заросшую цепким шиповником полянку, они вышли к срубу. Казак, вздрогнув, остановился: он увидел сидящего перед домом мужчину, очень похожего на… О боже! Незнакомец как две капли воды походил на зарубленного им брата Тимоху!!!
Он тихо сидел, обняв руками колени, неподвижно уставившись в одну точку. На бледный лоб падали растрепанные волосы, поблекшее лицо было лишено всякого выражения, в потухших глазах не было видно и искорки мысли.
– Послушай… – Никифор клещом вцепился в плечо своего спасителя и в ужасе прошептал: – Ты зришь энтого… энтого…
– Вижу, слава богу!
– Знашь ли ты, хто энто? – И он еще сильнее сжал плечо своего спутника, не решаясь отпустить его от себя.
– Нет, – ответил тот, поморщившись от боли.
– Айда, ой, айда отселя! – И казак, дрожа как осиновый лист на ветру, потащил своего спасителя в обратном направлении.
– Што с тобой? – невольно последовав за Никифором, поинтересовался незнакомец, хотя по всему было видно, что он знает ответ на свой вопрос.
Прежде чем ответить, казак резко остановился, облизал пересохшие губы кончиком языка и трижды перекрестился. Затем он сорвал с головы шапку, зажмурился и выпалил:
– Дык энто ж брат мой усопший, Тимоха.
Затем он упал на колени, скрестил на груди руки и полным муки голосом прокричал:
– Тимоха, брат! Боже мой, ты ль энто?
Мужчина никак не отреагировал на полную отчаяния просьбу Никифора. Он даже не пошевелился.
– Тимоха, брат! – крикнул казак громче и просяще протянул обе руки в его сторону. – Я энто, я… брат твой, каянный, Никифор. Я! Тимошенька!
Повернув
