паника. Все одевались как попало. Спасали от воды одежду, утварь, порох. То и дело раздавалась отчаянная ругань, когда шалаши, не выдержавшие натиска бури, обрушивались на головы своих обитателей. Бессильные противостоять стихии казаки спешили в атаманову избу, где садились вокруг стола, шутя и матерясь, рыдая и злобствуя. А снаружи завывал ветер, журчала и хлюпала вода.
А ливень все усиливался, и молнии с трудом прошивали плотную стену лившейся с небес воды, окрашивая ее в зеленовато-желтый цвет. В паузах между громовыми раскатами доносился новый пугающий звук – это билась, шипела, лезла на берег, плевалась пеной растревоженная Сакмара.
Прикрепленные к берегу струги жалобно скрипели, качаясь на волнах. Арапов вышел на крыльцо и несколько минут прислушивался. Атаман любил грозу и с интересом следил за сверканием молний, освещавших огороженный лагерь, который уже походил на укрепленное поселение.
Потом он с тревогой подумал о последствиях, которые может причинить разбушевавшаяся стихия, и, подскочив, вернулся в избу, где принялся лихорадочно одеваться. Бревна! Штабеля бревен на берегу!
Выбежав на крыльцо, он столкнулся с Кочегуровым, лицо которого было необычайно взволнованным, искривленным отчаянием.
– Потоп… Гибель всего! – выпалил есаул, перекрикивая завывание ветра и стиснув виски.
– Кара небесная, – простуженно прохрипел оказавшийся рядом Данила Осипов. – Страсть как быстро водица поднимаца!
Арапов стоял, закусив губу. Да, с наводнением бороться трудно. Если вода унесет бревна и струги… Бревна еще напилим, а вот струги. А как их спасешь? На берег тащить надо!
– Всем на реку, а ну, айда!
Атаман побежал к реке, увязая в набухшей от воды земле. Ливень бешено колотил его, бил по рукам, лицу и шее. Шапка превратилась в бесформенный холодный комок. Одежда промокла насквозь. Ноги стали тяжелы и неповоротливы в намокших и облепленных песком и грязью сапогах. Но Арапов бежал, тяжело переваливаясь, хрипло дыша, втянув голову в плечи. Молнии помогали находить дорогу. Но когда он добрался до берега, то не узнал его: на месте ровных штабелей – бесформенные кучи пока еще не успевших уплыть бревен. Берег размыт, исковеркан, залит водой. Струги бешено колотились друг о друга боками, но пока еще держались на привязи.
– Браты, струги спасай! – крикнул он, нащупывая руками закрытый водою канат. – Унесет их, тады до Яицка в жисть не добраться!
Подоспевшие казаки и казачки дружно взялись за работу.
– Поспешайте, браты, струги… – кричал Кочегуров, стоя по пояс в воде.
Петр Пудовкин метался по берегу, увязая в песке, и с отчаянием откатывая бревна как можно дальше от воды. Падая и ободряя криками друг друга, рядом копошились казачки. Никто не командовал, никто не спрашивал, что делать.
Штормовой ветер упорно гнал волны на пологий берег. Люди падали, спотыкались, увязали в песке и глине, но не уходили с берега. Атаман
