style="font-size:15px;"> Синдбад всхлипнул.
– Это ты у нас растешь, – успокаивала Синдбада мама. – Вырастешь высокий-превысокий.
У меня ноги никогда не болели от роста.
– Очень высокий. Вот будет славно, да? А уж как легко станет соседские яблоки красть!
Мы покатились со смеху.
– Проходит?
– Вроде…
– Вот и хорошо. Высокий и красивый. Девчонки будут штабелями падать. От вас от обоих.
Когда я снова открыл глаза, ма все еще сидела у постели Синдбада. Тот спал. Это было понятно по сопению.
Мы ввалились в зал. Отдавали три пенса мистеру Арнольду и проходили. Все передние сиденья заняли малявки: пятилетние, шестилетние и прочие младшеклассники. Неважно: как только погасят свет, мы все залезем на сиденья с ногами. На задних сиденьях сидеть с ногами гораздо удобнее. А вот и Синдбад со своим классом. В новых очках! Одно стекло очков было заклеено черным, как у миссис Бирн с нашей улицы. Па говорил, что это чтобы второй глаз разрабатывался, а то лентяйничает. По дороге домой после покупки очков, мы ели мороженое «Голли»[31]. Ехали мы на поезде. Синдбад заявил маме, что когда вырастет, то первые пять фунтов, которые заработает, он потратит на то, чтобы дернуть стоп-кран и заплатить штраф.
– А какую работу ты найдешь, Фрэнсис?
– Буду фермером.
– Фермеры на поезде не ездят, – вмешался я.
– Почему нет? – удивилась мамка. – Конечно, ездят.
На дужках очков были проволочки, которые накрепко закручивались вокруг ушей, чтобы хозяин не потерял очки. Синдбад все равно потерял.
Случалось, по пятницам после малой перемены отменяли занятия, и в актовом зале крутили кино. По четвергам нас предупреждали, что надо принести по три пенса. Лиам с Эйданом однажды забыли, а их все равно пустили, только пришлось дожидаться, пока войдут все, кто заплатил. Мы стали кричать, что мистер О’Коннелл не мог наскрести шесть пенсов зараз. Это я придумал так дразниться. Они принесли деньги в понедельник, но мы повторяли это снова и снова, и Эйдан разревелся.
Хенно управлял кинопроектором и страшно собою гордился. Сидел за ним, как за штурвалом истребителя. Стол с проектором стоял за нашими спинами, посередине между рядами сидений. Как только свет выключали, мы, выползали в проход, приподнимались и в луче проектора строили пальцами разные фигуры, чаще всего лающую собачку. Тени появлялись на экране. Это была простая часть. Труднее было вернуться на свое место прежде, чем включат свет. Все тебя не пускают, задерживают в проходе, пинают, на пальцы наступают, а ты ползешь под креслами в грязи, в пылище… Потрясающе!
– Достаньте тетради по английскому языку, – сказал Хенно.
Мы помешкали.
– Anois[32].
Пришлось доставать. Мои все были обернуты в обои, которые остались у тети Мьюриэл после ремонта в ванной. Она тогда отдала папке рулонов десять.
– На целый Тадж-Махал обоев накупила, – пошутил па.
– Тихо ты, – шикнула мама.
Тетрадь я подписывал через трафарет. Патрик Кларк. Класс мистера
Ванильное мороженое с черной глазурью, с изображением на упаковке карикатурного негритенка Голливога. Было очень популярно в Ирландии, с 1992 г. продается под названием Giant Bar [Гигантская плитка] в другой упаковке.
Сейчас же (
