заметил равнодушно: — Ну вот видите, точно домой попали. Чистый, свежий воздух и тишина — ни шума, ни гама, ведь здесь никто не проходит, выше просто некуда.
— Только трубочист выше забирается, — вставил Юрка.
— Так ведь трубочист на трубе не спит, — ответил Оллино и продолжал: — Зимой, может, и холодновато, зато утром легче вставать и голова ясная, сразу можно за работу приниматься. Я в свое время спал в деревне на дворе, в картофельной куче, зарывшись в солому, и ничего, только бедро иногда ноет. Тут еще никто не замерз.
2 Deutsch sprechen Sie? — По-немецки говорите?
3 Warten Sie, warten Sie …(нем.) — Подождите, подождите…
4 Ein Augenblick! (нем.) — Одну секунду!
5 Herr Koovi! (нем.) — Господин Коови!
6 Mahlzeit! (нем.) — Приятного аппетита!
7 Schinder! (нем.) — Прохвост!
8 So ein Landscher (нем.) — Этакий мужик.
9 Herr Koovi, Herr Koovi, hören Sie! (нем.) — Господин Коови, господин Коови, послушайте!
10 Неrr Lehrer! (нем..) — Господин учитель!
III
На следующее утро Индрек проснулся от звонка. Звонил самый обыкновенный колокольчик, какие слышишь на свадьбах, у дружек или в рождественский Сочельник, когда ты, счастливый и радостный, обгоняя всех, мчишься в темноте к дому — ведь там тебя ждет разостланное на полу сено или солома, а в комнате так вкусно пахнет всевозможными яствами, что и на дворе слышно. Вот и сегодня Индреку пригрезилось в полусне что-то домашнее, родное, но тут колокольчик рявкнул над самым его ухом, да так оглушительно, что сладкую истому как рукой сняло. Индрек рывком сел на кровати: закопченная лампа горела под потолком, и латыш, помогавший ему вчера нести сундучок, стоял с колокольчиком возле самой его кровати. Никто, кроме Индрека, даже не шевельнулся. Но Копфшнейдер продолжал трезвонить, пока на него не закричали с разных сторон:
— Да будет тебе! Пошел к черту! Олух! А ну — убирайся отсюда!
Но иным трезвон доставлял удовольствие. Те кричали:
— Поближе подойди! Что-то плохо слышно! Завтра с двумя являйся.
Когда латыш убедился, что эстонцы и русские — прочие национальности в «Сибири» не были представлены — зашевелились, он прижал язычок колокольчика и скрылся в люке. Кто-то сразу вскочил с кровати и потушил свет, все снова улеглись — как говорится, подремать на зорьке. Индрек тоже залез было под одеяло, но уснуть не мог, хотя со всех сторон и раздавалось ровное дыхание спящих и даже храп. Так продолжалось недолго, на лестнице снова послышались шаги и сквозь щель в люке блеснул луч света.
— Ребята, Белый! — крикнул кто-то.
В следующее мгновение крышка люка приподнялась и показалась белая голова господина Оллино. Трепетный огонек свечи отбрасывал робкий свет на кровати
