очень часто навещала их. Радовалась тому, что невестка попалась трудолюбивая и чистоплотная. Сын-то всегда в наглаженном! Еды настряпано! В комнатах чистота! Казалось, что для матери, одной воспитывавшей сына, лучшего и желать не надо. Только видела она, чувствовала, что что-то не так в отношениях молодых.
А судьба, видимо, не удовольствовалась тем, что в молодости отняла у нее мужа (умер от инфаркта). К старости бедная женщина потеряла и сына.
А случилось вот что. Виктор, вернувшись из армии, частенько любил выпить. «Не напиться чтобы, а дабы не отвыкнуть!» – любил он говаривать.
Женитьба, хлопоты по дому, ожидание первенца слегка ослабили его неуемную тягу к спиртному. Он вовремя глушил колхозный трактор и торопился с работы домой. Возился по хозяйству. И только иногда позволял себе граммов ото пятьдесят за ужином.
Беда пришла позже, когда молодая жена после тяжело протекавшей беременности наконец разрешилась… девочкой!
Витьку, мечтавшего о сыне, будто подменили. Он даже не поехал в роддом на выписку. Она добиралась из райцентра одна, с ребенком на попутных машинах. Благо на улице было тепло.
Дома ждал полнейший беспорядок. Горы немытой посуды на кухне и тошнотворный запах водочного перегара вперемешку с табачным дымом. И она с ходу принялась за уборку, несмотря на собственное еще слабое после родов здоровье.
Виктор появился лишь к вечеру. На небритом скуластом лице улыбка. Набравшись смелости, она спросила:
– Как назовем дочку?
А он даже не подошел, не глянул, кого произвел на свет. Только в сердцах махнул рукой:
– Как хочешь, так и называй своего выродка!
Она только молча заплакала. Решила, что будет Мариной.
Чуть позже пришла свекровь. Первое время она сильно помогала. Приходили и родители. Как всегда, выпивши. Погалдели и ушли восвояси. И покатились серые, полные безысходности дни.
Виктор продолжал пьянствовать. В один из ненастных вечеров он снова грубо ее изнасиловал. После до полусмерти избил. Ей казалось, что ему доставляет удовольствие издеваться. При этом он только приговаривал:
– Ты моя законная жена! Что хочу, то и делаю!
Она только молча плакала.
Прошел год. Тогда ей казалось, что минуло никак не меньше десятилетия. Настолько чудовищной была ее молодая, еще только начинающаяся жизнь. «Насколько же меня хватит?» – все чаще задумывалась она. И с ужасом понимала, что ненадолго.
Побои и оскорбления продолжались. Кто знает, чем бы все закончилось, если бы не… Впрочем, все по порядку.
По своему уровню жизнь в Глазовке, как и в большинстве российских деревень, была далека от идеала. Это итальянцы и немцы, турки и китайцы по уграм жарят яичницу на русском газе. А сами русские раздувают допотопные печки, глотают тоннами пыль и сажу, лишь бы не замерзнуть лютой зимой. А еще русские сжигают в печках «легкие планеты» – собственные леса. И глазовские крестьяне
