бывший капитан, подставляя лицо свежему весеннему ветру. Все собирался уйти, но никак не мог. Будто ноги к земле приросли. Терять близких – всегда тяжело.
Вернувшись в пустой дом, занялся наведением порядка. Среди разбросанных вещей нашел пару поношенных, но еще добрых телогреек. И некоторые необходимые в быту принадлежности. Жизнь налаживалась.
Осмотревшись во дворе, Николай обнаружил под навесом горку березовых поленьев. Через несколько минут он затопил в доме старую печку. Дым, вылетая из трубы, синим покрывалом окутывал двор. «Есть тепло – значит, будет жизнь».
В течение двух последующих недель изо всех сил старался Цыганков наладить быт. Одному, отрезанному от мира, было очень тяжело. Но в душе он уже твердо решил, что именно теперь ему и нужна такая жизнь. Именно она должна стать искуплением за прошлое. Именно она должна помочь ему, Николаю, стать спокойным, уверенным в себе человеком. И еще: пусть видят все и знают о том, что не умерло Кульково!
Через время Цыганков понял, что нужно завести хоть какую-то живность. Во-первых, с экономической точки зрения неплохо. А во-вторых, хорошо было бы хоть иногда с кем-то поговорить. Иначе совсем одичаешь.
После недолгих раздумий он решил: кролики. С детства в них влюблен. Спокойные и во всех отношениях приятные зверьки. Но где их взять? Только в Глазовке.
Дарья Михайловна, у которой он когда-то квартировал, доучиваясь в школе, без проблем помогла ему. Женщина была очень рада встрече.
Так появилось у Николая первое хозяйство – три длинноухих серых зверька, кролики-великаны. В бесконечных хлопотах проходили дни за днями. Он переделывал изгородь, вскапывал огород, ремонтировал колодец и выполнял еще кучу всяких неотложных мелочей. Везде работы – непочатый край. Задумываться было некогда.
Только иногда вечерами находила на Цыганкова непонятная тяжелая грусть. Почему он не сразу занялся всеми этими деревенскими делами? Почему возникали теперь перед его глазами безжизненные страшные картины из прошлого? И тогда он выскакивал из дома на улицу и бежал в степь, куда глаза глядят. Измотав до предела организм, возвращался и обессилено падал на кровать. И уже засыпая, чувствовал Николай, как теплится в груди крохотный огонек надежды на то, что прошлое все-таки оставит его в покое.
Он и не заметил, а уже подходил к концу третий месяп с того момента, как дом Цыганковых перестал пустовать.
Глава 3
Шла середина июля.
Два с половиной месяца не было дождей. Каждый новый день, начиная с полудня, царила невыносимая жара. Жуткое огнедышащее марево расстилалось над потрескавшейся серой землей.
Бывшие колхозники, а ныне работники сельхозкооператива, каждое утро собирались у кирпичного здания МTМ, чтобы уже оттуда отправиться на сенокосы и в поля. Люди приходили молчаливые, злые, задумчивые. Жара и суховеи делали свое черное дело.
– Теперь об урожае и думать нечего! – обреченно вздыхали
