у него нет! Четыре года преподавал в Гарварде. Ему предлагали место в Массачусетсском технологическом институте. Все подчиненные смотрят ему в рот…
– Отлично! Он наш сосед и положил глаз на маму. Новая мыльная опера! – провозгласила Гортензия.
– Да куда там Зоэ подевалась? Лично я есть хочу, – сказал Гэри. – Так вкусно пахнет!
– Она понесла в комнату подарки, – объяснила Ширли.
– Я сейчас принесу лосося и фуа-гра, она сразу явится, – решила Жозефина. – А вы пока рассаживайтесь, я положила карточки с именами на тарелки.
– Я с тобой, а то я еще не исчезала! – заявила Ширли.
На кухне Ширли плотно прикрыла дверь и, нацелив на Жозефину указующий перст, решительно приказала:
– А теперь давай рассказывай! Неча на индейку пенять!
Жозефина покраснела, взяла блюдо и стала раскладывать фуа-гра.
– Он меня поцеловал!
– А, ну наконец-то! Странно, что так долго ждал!
– Он же мой зять! Ты что, забыла?
– Но тебе понравилось? Вас не было довольно долго. Мы еще гадали, чем это вы там занимаетесь.
– Это было здорово, Ширли, так здорово! Я и представить себе не могла! Вот, значит, что такое настоящий поцелуй! Я вся дрожала. С головы до ног. При том, что за спиной была горячая духовка!
– Лучше поздно, чем никогда.
– Издеваешься?
– Ни боже мой! Наоборот, снимаю шляпу перед столь пылким поцелуем.
Жозефина обдала кипятком нож, вынула из формы фуа-гра, выложила на блюдо в окружении желе и листьев латука и спросила:
– И что мне теперь делать?
– Подать с тостами…
– Да не с этим, дура! С Филиппом!
– Ты по уши в дерьме. Deep, deep shit![42] Добро пожаловать в клуб невозможной любви!
– Я бы лучше вступила в какой-нибудь другой! Ширли, ну серьезно… что делать-то?
– Достать лосося, поджарить тосты, открыть бутылку славного вина, положить масло в красивую масленку, нарезать лимон для лосося… То ли еще будет!
– Спасибо, утешила! У меня мозг взрывается, правое полушарие говорит «молодец, расслабься и получай удовольствие», а левое вопит «тревога, опомнись, остановись»!
– Знаю, проходили.
Щеки Жозефины пылали.
– Я готова целоваться с ним все время, снова и снова. Ширли! Это так здорово! Так бы и не отрывалась никогда!
– Ай-ай-ай! Плохо дело.
– Думаешь, я буду страдать?
– Великие страсти – великие страдания.
– Уж ты специалистка…
– Да, я специалистка.
Жозефина задумалась, с нежностью глядя на духовку, и вздохнула:
– Я так счастлива, Ширли, так счастлива! Даже если мое великое счастье длилось десять с половиной минут. Не у всех наберется в жизни десять с половиной минут настоящего счастья!
«Глубоко в дерьме» (англ.).
