печалился недолго. Он сказал Ябто, что добыча хоть и мала, но легко делится и предложил широкому человеку взять панцирь и клинок, а ему отдать рубаху и железную шапку. Ябто был недоволен. Железный Рог сказал, что может поменяться долями, но и это не утешило Ябто. Тогда тунгус сказал, что знает место, где можно обменять добычу на котлы, меха и стадо.
– Мне не нужны олени, – сказал широкий человек.
Тунгус хлопнул его по плечу.
– Зато у тебя есть свое войско – хоть малое да злое. Добудешь еще железа.
– Уходим, – сказал Ябто, взял свою долю и понес к нартам.
Гусиная Нога забежал вперед отца.
– Отец, там хаби… Помнишь, я тебе говорил. Что с ними делать?
– Что хочешь.
Ябтонга взвизгнул и, крикнув Явире, понесся к укрытию в горе, доставая на ходу стрелу. Уходя, широкий человек услышал свист тетивы и вскрики. Человеческие голоса замолкли быстро, но оружие продолжало говорить.
В пути Ябто будто бы оттаял душой, приятельски беседовал с вечно веселым тунгусом.
Но после одной из ночевок – в половине пути до стойбища – Железный Рог не проснулся.
Я видел тунгуса… Он лежал в походном чуме вверх лицом, змей на его носу вытянулся и замер, олени на жирных щеках и узор вокруг рта обвисли, прижимаясь к короткой шее, поперек которой пролегла ровная кровавая полоса.
Долю и оружие тунгуса Ябто положил в свои нарты.
Тогот жил сам по себе и даже его род не знал, где кочует мастер. Поэтому весть о гибели стойбища дошла до остяков, когда весна оголила кости. Искать тех, кто погасил очаг, мог только большой шаман. Потеряв Тогота и всех его наследников, остяки поняли, что теперь они уже не владеют лучшим оружием. Они поклялись отыскать убившего – много их, или всего один человек.
Сердце раба
После набега Ябто и сыновья отсыпались и отъедались несколько дней. Покой загладил остатки досады, преследовавшей широкого человека всю обратную дорогу.
Но в те дни он впервые говорил со мной. Я тащил из лесу нарты с дровами, когда Ябто вышел из большого чума.
– Подойди ко мне.
Бросив нарты, я подбежал на зов и остановился в нескольких шагах, как того требовало почтение к высшему.
Хозяин стойбища присел на корточки, и его глаза оказались вровень с моими глазами.
– У меня никогда не было костяных стрел. Откуда они взялись? Я видел твою поклажу.
В речи широкого человека не было видимой угрозы, он говорил как хозяин, всего лишь наводящий порядок в своих вещах, а каждую свою вещь Ябто знал лучше собственной ладони.
– Ты украл железную стрелу, из тех, что я дал Ябтонге. Украл?
Собравшись с силами, Вэнга выдохнул.
– Да.
– Ты хотел сказать: «Да, отец».
– Да, отец.
Ябто улыбнулся.
– Почему украл только одну? Разве одной хорошей стрелы достаточно
