пред Аллахом, людьми и собой, как первая снежинка на чёрных ресницах земли, как первый вздох новорождённого, не осквернённого ещё ядом земной суеты.
Якубу было столько лет, сколько снега лежит на самой высокой горе этого края, сколько камней лежит на дне быстрого и могучего Пянджа, сколько солнечных цветов ежегодно распускается в изумрудных руках животворящей Бахор, вечно юной и желанной Весны.
Жил старик Якуб один, если не считать Рекса.
Это была горная лохматая чёрная собака, будто вымазанная сажей в горне кузнеца и похожая на страшного дива из бутылки царя Сулеймана (мой слушатель, так мусульмане называют библейского царя Соломона, якобы заточившего в бутыль всех дивов и джиннов – иначе говоря, злых духов и демонов). Собака была верным другом и помощником старику и являла собой одно из чудесных творений великого Аллаха.
И назвали этого грозного пса столь необычным именем для восточного уха, отдавая дань уважения и памяти забавному герою польского мультфильма «Приключения Рекса». Уж очень нравился Якубу этот весёлый, находчивый и неунывающий мультипликационный персонаж.
Но бывало, старики говорили о том, что в стороне от Якуба оторванным листом живёт в Душанбе его единственный постаревший сын. Лет тридцать назад, когда парню исполнилось двадцать лет, спустился он в долину за лучшей долей, там и остался, не вспоминая об отце. Прошло время, и забыли о сыне старика, а потому говорить об этом больше не стоит. Стоит ли говорить о талом снеге или облаке, унесённом ветром?
Только старый плюшевый медвежонок – подарок пятилетнему мальчишке ко дню рождения – помнил об ушедшем стариковом сыне и своём друге и тосковал вместе со стариком. Первый – одиноко жил в свой судьбе, второй – сидел на своей полке.
(Заклинаю тебя Аллахом, терпеливый мой слушатель, не забывай своих стариков, не бросай их на одинокую и холодную постель старости, не обрекай на мрачное и постылое одиночество сердца. Будь милостив к ним и благочестив, не оставляй на закате судьбы, ибо тот закат триста тридцать три раза повторится в тебе самом и соком горечи продлится в твоих корнях.)
Так вот, жил старик, далеко зашедший в годах и окружённый своими земляками, что были ему родственны по духу родной земли и великой любви, дарованной самим Провидением. Трудился старик на участке земли, как тысяча джайнамазов (ковриков для молитвы), выращивая пшеницу, изготовляя муку и выпекая лепёшки, что по вкусу были сродни волшебному хлебу с достархана (скатерть; образно говоря – обильное угощение) Всевышнего, а Всевышний свой хлеб готовит из созвездия Девы, Небесного колоса. Как за малым ребёнком старик ухаживал за горной яблоней, высаженной в день рождения сына и в день смерти своей возлюбленной Саодат – любимой женщины, по имени Счастье. Она, как шахид или доблестный воин, погибший в бою за веру, как зерно в земле, умерла, даруя жизнь новорождённому
