процесс прокалывания, без наркоза в домашних условиях, мне сейчас даже думается, что на такой шаг смог пойти только взрослый человек, хорошо подумавший о последствиях. Добровольно проколоть два уха обычной иглой и не пискнуть – это ли не самообладание.
Долгое, очень долгое время эти серьги были моим единственным украшением. Постоянно я их чистила зубной пастой или губной помадой. Помада делалась черной, уж не знаю от грязи ли, или от взаимодействия с металлом 585 пробы, такой фокус мне очень нравился.
Однажды я их потеряла. Уже помылась в бане и сушила волосы полотенцем. Провела по уху и услышала звук упавшей серёжки, хвать за ухо, а серёжки нет. Сколько бы я ни искала – всё напрасно. Зашла в дом вся в слезах и рассказала маме, папе побоялась и зря. Он сам зашёл к нам в комнату, услышав мои всхлипывания.
– Что случилось? – поинтересовался он.
– Серьгу потеряла в бане, – ответила за меня мама.
Папа без лишних слов накинул куртку и вышел из дома. Пока мама меня успокаивала он искал и вернулся с сережкой в руке через 10 минут.
– На, больше не теряй, – ответил он и подмигнул мне. Моей радости не было предела. Ведь то, что делало меня взрослой, нашлось!
Папе пришлось вскрыть пол. И благо брат не пошел еще в баню, так бы смыл ее водой.
Серьги до сих пор при мне. Не всегда ношу этот раритет, но греет душу мысль о том, что в шкатулке находится нечто большее, чем украшение. Там лежит память о их прошлой владелице. Хранятся воспоминания из моего детства. Они мой оберег и талисман. Они больше чем просто два кусочка металла. Хоть и говорят, что чужие украшения носить нельзя, будто на них лежит отпечаток жизни владельца, его провалы, ошибки, невзгоды и прочий негатив, но лично я сама вложила в них только все самые положительные мысли и эмоции, поэтому и храню.
Сладкое послевкусие
Это случилось ровно через год после нашего переезда в Сибирь. История довольно простая и нет в ней ничего особенного. По крайней мере так может показаться на первый взгляд.
Во двор зашел незнакомый мужчина. Он нёс эмалированное ведро, перевязанное какой-то тряпкой, смутно напоминающей некогда белый платок.
– Мама, мама, к нам какой-то дядя идёт! – в голос отчитались мы маме, которая, стоя у газовой плиты, помешивала в тазу закипающее Лечо.
Мама выключила плиту и вышла во двор. Мужчина наверняка слышал нас и уже ждал кого-то из взрослых, поставив тяжёлое ведро на землю.
Поздоровавшись, они стали о чём-то разговаривать, о чём именно нам с братом было неинтересно. Интереснее стало лишь тогда, когда мужчина развязал платок на ведре и открыл его. Доверху оно было наполнено какой-то неведомой для нас ягодой. Чёрной, местами тёмно-синей, покрытой каким-то «туманом», как чудилось нам тогда. Отборная ягода имела приятный сладкий аромат, ни с чем не сравнимый и ни на что не похожий.
