сдвиги все более заметны среди европейских интеллектуалов. Еще недавно А. Рар утверждал о российской готовности развивать «сообщество, основанное на интересах, вместо сообщества, основанного на ценностях» [Цит. по: Тиммерман, 2004, с. 115]. Ныне германский политолог упрекает уже ЕС в «безответственном отказе от объединения, даже неформального», поскольку оно предвзято рассматривается «через призму либеральных ценностей» [НГ, 28.07.2005].
Подобная эволюция взглядов заметна для Х. Тиммермана – руководителя берлинской экспертной группы по изучению Российской Федерации. Теоретически для него «степень приверженности России европейским ценностям с точки зрения ЕС существеннейшим образом определяет – по крайней мере, на бумаге – характер и качество партнерства». Однако «теория суха», и когда эксперт переходит к древу эмпирической жизни, обнаруживается, что «фаза гармонии и солидарности» после 11 сентября 2001 г. «уступила место расхождению интересов и ценностей между Европой и Америкой, в то время как ЕС и Россия в международных отношениях все в большей мере занимали одинаковые или близкие позиции» [2004, с. 124]. Но если это так, то на деле Евросоюз и Россию объединяют не только во многом общие интересы, но и базовые ценности.
Признание общих интересов характерно для лорда Хауэлла – представителя Консервативной партии в палате лордов по вопросам внешней политики. Отдав дань уже традиционному речению, что «Россия – это тайна», он тем не менее пишет: «Но мы хотим, чтобы Россия вместе с нами решала мировые проблемы. Мир – это сложная иерархия, и Россия должна занять в ней достойное место» [Цит. по: СМ-XXI, 2007, № 11, с. 176]. Британский политолог У. Хаттон идет еще далее: «Подходят к концу давние поиски Россией собственного набора ценностей, принципов и институтов, которые помогли бы ей организоваться. Россия придерживается тех же ценностей, которые характерны для европейской социально-экономической модели… Если бы Россия поступила так с начала… преобразований, а не ориентировалась на Америку, реформы были бы менее болезненными… Стратегические интересы ЕС и России по большому счету совпадают» [2004, с. 37, 39, 41, 44].
С точки зрения Д. Доминика, директора исследований по безопасности Французского института международных отношений, главного редактора журнала «Внешняя политика» (Париж), «Россия, бесспорно, сделала выбор в пользу партнерства с Западом. Однако партнерство – это не просто красивое слово, это правило существования, правило совместной жизни. Нам необходимо партнерство с Россией, партнерство стратегическое, близкое, долгосрочное для организации и поддержания мира на континенте. Мы должны услышать Россию, но и она должна услышать нас… Для реализации этой задачи Россия имеет право рассчитывать на нашу помощь и уважение. Будучи партнерами (если мы действительно таковыми являемся), мы должны судить, оценивать друг друга» [Цит. по: НГ – Дипкурьер, 7.02.2005].
О паневропейской синергии неотступно размышлял Иоанн Павел II. Он признавал, что «на Западе мало кто,
