между святыми женами, послужившими Господу «от имений своих». Только очень важный и чрезвычайный факт этого рода мог привлечь домоправителя и его семейство в евангельскую веру. Другие принимали это лицо за Манаила, совоспитанника Иродова. Один ли из этих двоих или кто-либо иной не названный в Писании, «услышав, что Иисус пришел в Галилею, пришел к Нему и просил Его прийти и исцелить сына его, который был при смерти».
Брак в Кане. Фрагмент. Художник М. де Вос
Исцеление сына царедворца. Художник П. Веронезе
По некоторой строгости, которая слышится в словах Господа: «вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес», можно заключить, что этого просителя заставило обратиться к Иисусу внешнее побуждение, необходимость, которой Он только мог удовлетворить, что он был не из тех, которых влекло внутреннее желание, что без такой нужды он не искал бы Его. По свойственному иудеям характеру чувственности (ибо слова: «вы не уверуете» выражают осуждение не одному, а многим вообще) он, по крайней мере до сих пор, не мог своим душевным оком созерцать славу Христа, как она проявлялась в Его личности и в Его учении. Только «знамения и чудеса», и ничто другое, могли возбудить в нем веру, в противоположность Самарянам, среди которых Господь так недавно находился и которые, без всякого чуда, «уверовали по Его слову». Но «Иудеи требуют чудес», и это одно при скудости их настоящей веры как бы стесняло и ограничивало могущество Господа. Христос должен «прийти», чтобы сын царедворца получил исцеление: он сам не может подняться до высоты, с которой изрек псалмопевец: «Он послал слово и исцелил их».
Но если в ответе Господа содержится упрек, то в нем есть и ободрение, скрытое обещание чуда. Хотя ему ставится в вину его условная вера, то, что ему нужно чудо и ничто кроме чуда не в силах внушить ему упование на Владыку жизни. Он это так и принимает, ибо не усматривая отказа в этом слове кажущейся, в сущности же действительной строгости, он продолжает сильнее настаивать на своем желании: «Господи, прииди, пока не умер сын мой». Он, правда, соединяет надежду на помощь с телесным присутствием Господа, он далек от веры и смирения того, кто сказал: «Господи, я недостоин, чтоб Ты вошел под кров мой, но скажи только слово и выздоровеет слуга мой!» Еще менее мечтает он о великой силе, могущей воскресить умершего. По его мнению, Христос мог исцелить больного, но он и не воображает, что Он имеет власть оживить умершего. Столь слабая вера должна и может быть укреплена только опытом. Такое благодатное действие испытания и вместе укрепления веры представляется в следующем благоволении Господа к просителю. Он не идет с ним, как тот об этом просил, а отсылает его лишь с одним словесным уверением: «пойди, твой сын здоров». Отец удовлетворился этим ответом, поверил, «поверил слову, которое сказал ему Иисус, и пошел», с надеждою, что все исполнится согласно этому слову. Здесь было двойное чудо – над телом отсутствующего отрока, над
