голоском, хихикает подлец. Почерк знакомый распознал. Ей богу, прибил бы мерзавца. Я письмо в карман и к картине. Только более менее со светом определился, музыку мышц в ноге юноши постигать начал, ведь они – мышцы эти танцевать и петь обязаны, только так красоту тела и показать можно, только-только чуть-чуть в состояние нужное вошел, обратно письмо. Но теперь уже гостиничная горничная горбунья проклятая в мастерскую без спросу лезет. Как будто после этой уродины, я сосредоточиться на прекрасном могу!
Второе письмо в стол, или черт его знает куда, в угол, туда где листы с набросками, за софу мавританскую, куда угодно, лишь бы вдохновения не утратить, нить не потерять.
Аделаида Демулен утопилась в Тибре, очевидцы рассказывали, как она вышла из наемной кареты, медленно, решительно сняла с головы шляпку, тонкую шаль и прыгнула в воду. Я не был на похоронах, но вскоре узнал, что кто-то пробрался в мою мастерскую и выкрал ни рисунки и не готовые холсты, за которые можно было по крайней мере выручить деньги, пропали те самые письма. И теперь они не лежали брошенные мной как попало по мастерской, они ходили про меж моих друзей и недругов, обвиняя меня в преступлении, которого я не совершал. – Карл тяжело вздохнул, взлохматил шевелюру.
– Не помню, чувствовал ли я жалость к несчастной. Все мое существо сковывал ужас, перед той бездной, в которую теперь падала несчастная женщина, совершившей самый страшный грех. Заходил Торвальдсен, стоял и смотрел на то, как я работаю. С советами и расспросами не лез. Самойлушка Гальберг пытался развеселить на свой лад, метатель тяжестей Доменико Марини, по прозвищу Массимо – «великий» тщился утешить, рассказывая несмешные истории о своих бесконечных выступлениях по разным городам. Замелькали бутылки и мехи с винами, пьяные рожи собутыльников, и только великодушный и всепонимающий без слов князь Гагарин взял однажды меня за руку, посадил в карету и отвез в свой загородный дом в Гротта-Феррата…
В этот момент послышался дверной колокольчик и торопливые шажки по лестнице, шорох платья и сразу же после этого веселый смех и женские голоса. Карл напрягся, вслушиваясь в происходящее, глаза его заблестели. Он торопливо поднялся, оправляя одежду и спешно расчесывая пятерней всклокоченные волосы.
В следующий момент, пробормотав нечто нечленораздельное, Брюллов вылетел из кабинета, навстречу Уленьке и ее гостье.
Что же, должно быть пришло время устроить перерыв, а Карлу хоть немного отвлечься от его несчастий.
Глава 4
Выглянув за дверь, я поздоровался с гостьей, ею оказалась Леночка Солнцева, двоюродная сестрица художника Федора Солнцева по отцовской линии, после чего предупредил Уленьку, что присоединюсь к ним через несколько минут. На самом деле нужно было пролистнуть бегло законспектированное за Карлом и одеть более подходящую для приема гостей дорогую домашнюю куртку, которых на рождество я получил в подарок аш две штуки, невозможная, по прежним годам роскошь.
Прежние
