было некуда. Посидела около Ломоносова, полистала конспекты. Подергала дверь. Время ползло медленно, очень хотелось спать. Чтобы поднять себе настроение, Женя решила сходить после экзамена в книжный на Тверской, а потом в Макдональдс и шикарно перекусить гамбургером с колой под новую книжку. А может еще и с картошкой. Хотя это расточительно.Такой необыкновенной еды в их городе не было. Женины сестренки, которых родители возили в Москву на денек погулять, так впечатлились американским фастфудом, что неустанно пытались запечь в духовке батон с сыром, майонезом, солеными огурцами, кетчупом и котлетой. Но так вкусно все равно не получалось. В одиночку Женя по Москве еще не гуляла, и предвкушение этого украденного удовольствия одновременно пугало и пьянило. В животе буркнуло, поесть, пожалуй, можно уже сейчас. В рюкзаке лежали два бутерброда с сыром в фольге и маленькая бутылка воды. Внезапно открылась дверь факультета, высунулся молодой охранник, зажмурился на ярком свете:
– Девушка, а что вы тут сидите? На экзамен? Хотите – заходите уже. Только ждать вам еще два часа с лишним.
– Спасибо! Я знаю, долго еще, просто поезд рано приходит. Хотите бутерброд?
– Не, мне б зажигалку. Куришь? Моя сдохла, зараза.
– Не курю, но зажигалка есть. А можно я внутри на лавочке прилягу? Не выспалась ужасно.
– Заходи, там под лестницей справа стулья мягкие, не проспи только.
Женя выставила три стула в ряд и забралась на них, сунув рюкзак под голову, было неудобно, но тихо и темно. Ощущение кино вокруг не отпускало. «Лучше бомжевать тут, чем возвращаться обратно. Не поступлю, попрошусь сюда уборщицей работать. Вот не постесняюсь и попрошу хоть охранника протекцию составить. Эх, не попрошу конечно. Не будем пессимистами, Женечка, не будем. Но и губу раскатывать тоже не станем. Запасной вариант в виде родного филфака на крайний случай тоже есть. Не забыть бы про поселение в общагу! Никаких книжных, пока ордер не дадут. Вот бы соседки были классные!»
Жене удалось вырубиться минут на сорок, но над головой загудели голоса, а часы на руке оглушительно затикали. До экзамена оставался час.
Становилось все страшнее, Женя жалела, что не курит, наверное, надо все же начать – говорят, успокаивает. Она вышла на улицу, солнце уже жарило вовсю. У факультета толпились абитуриенты, кто-то болтал, кто-то пытался успокоить родителей, которые, кажется, волновались больше вчерашних школьников. Многие были постарше, пацаны, наверное, после армии.
– Привет! – окликнула Женю невысокая, крепкая, коротко стриженая девица в черных джинсах и футболке с портретом Кобейна. – Будет зажигалка?
– Будет! А у тебя сигарета?
– Найдется, будешь ментоловую? Я, кстати, Грин, по цивилу Октябрина, а Грин погоняло, Зеленько моя фамилия, смешная, да? Хорошо, не Синько! – она засмеялась, и решительно, как парень, протянула руку, крепко пожала. – Я с Поволжья, деревенская, манеры простые! Ты на дневное поступаешь? И
