таким видом, словно так надо, иначе и быть не может. При этом она задела ногой газету с собранными колючками, и «собачки» рассыпались по полу.
Всё получилось просто, само собой, – куда сложнее было объяснить это Юлию.
Маша опять вздохнула и сказала, не поднимая взгляда:
– Потом я стала собираться домой. В сенях мы выяснили отношения и вернулись к нему… Как-то так.
13
В дверь два раза лениво стукнули, вошёл Лепилов со здоровым куском пирога в руке.
– А нам? – Стасенька проворно вытащила из шкафа устрашающе длинный кухонный нож с деревянной ручкой.
Прощаясь с пирогом, Сэнди ещё раз энергично куснул его, стараясь отхватить побольше, и с набитым ртом сообщил:
– У Паши гости. Полдеревни родственников приехало. Сейчас все сюда придут…
– Зачем? – уставилась на него Лора. – Совсем с ума сошли! Только Пашиных родственников нам тут не хватало! И так уж проходной двор устроили!
– Не проходной, а постоялый! – радостно поправил Лепилов.
– Нет, правда! – возмутилась и Стасенька. – Зачем они сюда придут?
Сэнди заржал, чуть не подавившись пирогом, и внёс ясность:
– Да не они, а мы! Я, Рожнов и Генка. Они нас там уже достали своим трёпом…
– Теперь, значит, вы нас решили достать своим, – фыркнула Лора.
– Ах, мы вам помешаем стишки читать! – стал глумиться Сэнди.
Он плюхнулся на «лежбище», схватил Лорину книгу и прочитал с придурковатым видом по складам:
– Эд-мон Рос-тан. Кто такой, почему не знаю? «Шан-те-клер». Ой-й, это что, главный герой – петух, что ли?! Слушайте, да они тут все пернатые! «Ах, душечка, какой петух оригинальный! Он инфернальный!» – Сэнди почему-то возликовал и даже ногами задрыгал в воздухе от восторга. – А инфернальный – это какой?..
Лора попыталась отобрать у него книгу, но Лепилов вскочил и отбежал в угол с видом хищника, у которого пытаются отнять добычу:
– Нет, ни за что! Всегда мечтал почитать драму из петушиной жизни! Да ещё в стихах! Я в отпаде!
Когда минут через пять явились Рожнов с Вайнсбергом, Сэнди принялся по очереди тыкать в них пальцем и восторженно декламировать одну и ту же особо восхитившую его цитату из пьесы:
– «Какой развратный взгляд! Восток, восторг, разврат!»
Привлечённые доносящимся из комнаты буйным смехом, в 814-ю начали заходить гости. Лепилов, изрядно хлебнувший деревенского самогону, каждую новую жертву встречал всё теми же вдохновенными строками.
Вновь прибывшие некоторое время хлопали глазами, недоумевая по поводу внезапно обнаружившейся развратности своего взгляда, а все остальные, обессилев от смеха, корчились в судорогах на «лежбище».
Потом Рожнов с Лепиловым долго и целеустремлённо пытались изобразить, глядя по очереди на фотографию в журнале, двух космонавтов в невесомости. Утомившись, просто сидели, лениво перебрасываясь сплетнями, анекдотами и
