боялся отпроситься в туалет, что по итогу ну это…. прямо себе в….
– Да, Михаил, это правда. И не стесняйся говорить слова. Я до того боялся контактировать с этой пожилой женщиной, что выбрал путь позора и обоссался прямо в свои новые, отутюженные брюки. Да так, что аж весь класс обернулся на звук сбегающей мочи из моей левой штанины. Ха-ха, тогда я всех впечатлил не на шутку.
Миша расслабленно начал смеяться. Действительно, для подростка это смешная история. А чего обижаться и ждать от него? К тому же Мышкин сам преподносил это не как драму, а как часть пройденного пути, над которым можно просто посмеяться. Но Миша не знал, что Федя до сих пор чувствует сильнейший стыд, просто за долгие годы он научился преодолевать себя. Он понял, что единственное, что ему остаётся для борьбы – это стать честным и включать на полную катушку умение посмеяться над собой. Вот она защита, которой не нужно оружие извне.
– Прости Федя, я не хотел. Просто это…. – потихоньку успокаивался Миша.
– Не извиняйся. У каждого человека есть что вспомнить, просто нужно понимать, что жизнь слишком многогранна, странна и загадочна, чтобы сосредотачиваться на таких мелочах, которые через время будут дарить улыбку другому человеку. Просто путь. Часть истории одного человека. Да и я думаю, что не я один ссался. – Уверенно произнёс он. – Ладно, пойдем, покажу тебе теперь уже наш номер люкс.
Обычная палата с белыми стенами. Несколько натюрмортов висит на стенах. Большое окно, две койки друг напротив друга. Это палата категории «А». Чем дальше буква современного языка к истоку эгоистического самокопания, тем больше пространства, но и коек только прибавляется.
Уже пролетело две недели. Мама Миши успела привезти сыну мольберт, краски, немного бумаги. Фёдор видел её, даже имел удовольствие пообщаться с этой привлекательной, ещё моложавой особой. Как понял молодой человек, Миша и мама считались «gold family». Об этом кричали следующие факты: золотые кольца на руках, дорогая одежда, ухоженные ногти, приятные духи, дорогой инструмент для сына, искренняя улыбка выспавшегося человека. И напоследок: иномарка под окном.
Самое удивительное, что ни сын, ни его дорогая матушка не стали зазнобами. Не поднимали свои остроконечные носы слишком высоко. А вполне приятно и мило общались. Ну, скажем так, Миша пытался общаться со всеми, но пока только Фёдору удалось наладить с ним такой контакт, что Миша мог расслабиться и просто получить наслаждение от беседы.
В основном говорили об искусстве, и только днём. Здесь был свой режим, но никто не запрещал продолжать говорить или перемещаться в пределах своего законно выделенного палаточного пространства. Время «кукушкиных гнёзд» осталось позади, приобретя скорее характер фольклорной сказки. Даже в этой фанатичной стране поколение «тюремных понятий» ушло в небытие. По крайней мере, почти.
Миша действительно оказался талантливым человеком, хоть и навешанным современными стереотипами о декоративной составляющей
