в цель.
– Он просто подлый убийца, – прошипел парень. – Никакой он не безупречный судья, а убийца!
– Что ты имеешь в виду? – Ровно спросил Мёрэйн. Обвиняемый не сводил глаз с Мастера Стражи, и его губы дрогнули… Но тут вмешался Гоода.
– Да, расскажи вэддану о мастере Гооде, – презрительно бросил старик. – Вне всякого сомнения, мальчик из семьи преступников, из неблагонадёжной общины должен знать о нём куда больше, чем вэддан, просветлённый мудростью Сияющей в Серебре, Астэриэ Элларим. – Он иронично улыбнулся, видя, как парень сник и, сжав губы, уставился в пол. Мёрэйн невольно вздрогнул от отвращения, когда эти высокомерные губы произнесли высокое Имя Владычицы, но ещё сильнее его взбесило другое – взгляд парня снова стал безразлично-угрюмым, таким же, как был до начала их разговора. Мёрэйн разъярённо посмотрел на старика. Усмешка мастера Гооды истаяла, потому что синие глаза постепенно начали наливаться чернотой. Мастер Стражи понял, что перегнул палку, и почувствовал, как где-то в районе солнечного сплетения сжался комок холода. Ему хотелось раскрыть рот, сказать какую-нибудь общую фразу и покинуть келью вэддана, но он обнаружил, что не может ни двинуться с места, ни смотреть ещё куда-нибудь кроме как на Мёрэйна. Почему-то взгляд оказался прикован к рукам меари – и старик издал бы вопль ужаса, если бы мог: татуировки Мёрэйна ожили. По крепким, точёным рукам юноши извивались змеи. И хотя Мёрэйн не двинулся с места, мастер Гоода ощутил, как что-то скользкое проползло по его груди под ассари и поднялось к горлу. А внутри его разума раздалось шипение. Это было шипение змеи, но каким-то образом одновременно оно имело словесное значение, и непонятным для себя образом мастер Гоода понял его: «Вон!» Тут его отпустило. Он ошарашено посмотрел на духовника форта: Мёрэйн сидел на полу напротив заключённого, его взгляд светился сапфирной синевой, а татуировки были, как прежде, замысловатым, но совершенно обычным узором, покрывающим руки. Мастер Стражи, не говоря ни слова, вышел вон из кельи. Комендант Ёнсэ поглядел ему вослед изумлённо: он не понял, что заставило старика покинуть допрос.
– Мастер Ёнсе, – сказал Мёрэйн, – мне бы хотелось допросить виновного наедине.
– Конечно, вэддан, – комендант коротко кивнул и следом за Гоодой покинул келью. Никого другого он не оставил бы наедине с убийцей, но он хорошо знал, что ни один человек не может представлять угрозу для меари.
– Мне иногда тоже хочется его прибить, – доверительно сообщил Мёрэйн. – А вместо этого приходится спасать жизнь старому засранцу. Так ты расскажешь мне, что он натворил?
Но какую стилистику и тон ни выбирай, момент безнадёжно упущен: теперь парень не раскроется. Придётся его ломать. Мёрэйн ненавидел это делать. Он вздохнул и поймал взгляд человека, который тот отчаянно отводил.
– Тогда мне придётся сделать то, что я должен сделать, – сказал он ему мысленно. – Но и это может произойти по-разному. Не заставляй меня применять
