приподнялась в презрительной гримасе. – Как можно согласиться жить по заданной программе, с распорядком времени и обязанностями, как в пансионе! Я предпочитаю быть неудачницей.
Она добилась своей цели. Франсуазу задела эта обвинительная речь. Обычно разглагольствования Ксавьер оставляли ее безучастной, однако этим вечером все было иначе; внимание, которое уделял им Пьер, придавало вес суждениям Ксавьер.
– Вы назначаете встречу и не идете на нее, – сказала Франсуаза. – Это очень мило, если речь идет об Инес, но с такими манерами вы загубите и настоящие дружеские связи.
– Если я дорожу людьми, мне всегда хочется идти на встречу с ними, – ответила Ксавьер.
– Не всегда, – заметила Франсуаза.
– Тем хуже! – с высокомерным видом заявила Ксавьер. – В конце концов, я всегда со всеми ссорилась.
– Как можно поссориться с Инес! – вмешался Пьер. – Она похожа на барана.
– О! Нельзя этому доверять, – возразила Ксавьер.
– В самом деле? – удивился Пьер, весело прищурив глаза. Он был весьма заинтригован. – С таким-то безобидным толстым лицом она способна укусить? Что она вам сделала?
– Ничего не сделала, – уклончиво отвечала Ксавьер.
– О! Расскажите, – попросил Пьер своим самым вкрадчивым тоном. – Мне страшно интересно узнать, что скрывается в глубинах этого тихого омута.
– Да нет, Инес ничтожество, – сказала Ксавьер. – Дело в том, что я не люблю, когда полагают, будто имеют на меня права. – Она улыбнулась, и неловкость Франсуазы усилилась; когда Ксавьер бывала с ней наедине, на ее беззащитном лице, лице ребенка, невольно отражались отвращение, удовольствие, нежность; теперь же она ощущала себя женщиной перед лицом мужчины, и черты ее в точности выражали оттенки доверия или сдержанности, которые она решила проявить.
– Должно быть, ее привязанность назойлива, – заметил Пьер с простодушно-заговорщицким видом, на который попалась Ксавьер.
– Вот именно, – ответила она, просияв. – Однажды я отказалась от встречи в последнюю минуту, это в тот вечер, когда мы были в «Прери»; у нее было лицо ослицы…
Франсуаза улыбнулась.
– Да, – с живостью продолжала Ксавьер, – я была бесцеремонной, но она позволила себе неуместные замечания. – Покраснев, она добавила: – По поводу того, что ее не касалось.
Так вот в чем дело; Инес, должно быть, расспрашивала Ксавьер о ее отношениях с Франсуазой и, возможно, пошутила на сей счет со свойственной ей спокойной нормандской неуклюжестью. Безусловно, за капризами Ксавьер скрывался, таким образом, целый мир настойчивых потаенных дум; мысли об этом вызывали легкое беспокойство.
Пьер рассмеялся.
– Я знаю малышку Элуа, которая, если какой-то приятель отменяет свидание, всегда отвечает: «А я как раз занята». Но не у всех хватает такта.
Ксавьер нахмурилась.
– Во всяком случае, у Инес его нет, – сказала она.
