Вон он шайтан! Давай! Какова…ждош-ш, Рэчкин?.. – в чернильных, с фиолетовым отливом дагестанских глазах закипало безумие.
– По танкам, слева! Цель – второй за головным! Прицел 12-ть! Под срез, бронебойным…Ого-онь!
« Сорокопятка» яростно тявкнула, как моська на слона. Ан не зря сказано: « мелкая блоха злей кусает» . Как калёная стрела в щель стального забрала, снаряд точно шарахнул под башню. Под нависом толстой брони рванул коротким слепящим взрывом, ослепив сыпучими искрами, и сотряс твёрдым, как камень, ударом рычащего исполина.
Танк прошёл юзом, выклячивая корму, ворочая низко срезанным, тупым рылом. Потеряв гусеницу, завертелся на месте, точно хотел ввинтиться по ноздри в землю. У орудия взорвались хриплые голоса. На чёрных лицах засверкали белые оскалы зубов:
– Что, тварь, заглотил ежа?!
– Закружился, как Жучка!..
– А-ха-ха! Разули суку!
– Во-во! Сорвали, гусеницу, как с бл…и чулок!
…В следующее мгновение из огня и дыма, сбрасывая с себя стропила и прочий хлам, выталкивая клубы сизого дыма, вращая катками-гусеницами, вывалил флагманский танк. Качая орудием, уверенно вышел на прямую наводку, выбрасывая из-под треков спрессованные брикеты снега.
– Разговорчики! Всэ к орудию!! – комбат пистолетным выстрелом пресёк злорадный истерический хохот бойцов. – Рэчкин! – Ответом прозвучала команда:
– Прицел постоянный! Цель два. Наводи-и! По головной машине….Быстрее! Выше, под срез! Ого-онь!
Грянул выстрел. Снаряд с жерловым шелестом ушёл к цели, уменьшаясь, как маленькая комета, оставляя гаснущий млечный хвост Встретился с танком. Но не смог пробить лобовой брони « тигра» . Гулкий взрыв ртутным нимбом высветил литую толщу башни, обозначив грубые стыки, рёбра и плоскости – сваренные швы и рубцы на серой броне.
Из чёрного дула башенного орудия раздвоенным змеиным жалом на краткий миг вырвался и исчез бледный огонь почти невидимый в всполохах бесконечных разрывов…В следующее мгновение в бетонный фундамент, за которым укрылся расчёт, будто вбили стальную сваю.
Мир словно остановился. Слух рвали бушующие колокола…Всё что случилось потом: подрыв « тигра» на противотанковой мине, гибель расчёта, налетающее, как ураган, предчувствие беды, огненный шквал, изрезавший, искромсавший защитников рубежа, связист Малахов рухнувший из окна в дымившийся окоп, взводный лейтенант Хромов, захлебнувшийся осколками, животный инстинкт самосохранения, кинувший комбата на латунную груду гильз, звериный скачок сквозь пронизанное очередями пространство к своим автоматчикам – всё это кончилось. Отрезвевший, осознавший случившееся, потерявший среди серых, разбросанных по развалинам, убитых товарищей, не в силах их спасти, не в силах ничего изменить, Танкаев прижался к поваленному дереву, держа автомат. Вглядывался в разводы повсеместных пламенных вспышек, физически чувствуя скольжение прицелов, зрачков, готовых в секунду превратить
