Они и не подозревали, что их ждёт впереди.
Лампочка индикатора вновь лихорадочно замигала. На челюстях Дитца напряглись сухожилия желваков.
– Шеф, почему молчим? « Ольдгерд» на связи!.. – с плохо скрытым упрёком вскипел Зюнгвальд, взглянул через плечо на внимательно следящего за русскими в перископ полковника. Глаза его полыхнули возмущённым огнём. Наступила неловкая пауза.
Дитц оторвался от перископа, всматриваясь в глаза молодого стрелка-радиста. В них тлела ужасная горечь-обида давно голодающей собаки. И было в них ещё что-то, затаившееся гораздо глубже и ближе к душам всех членов экипажа. Отто заметил лишь быстрый всплеск этого чувства, как отблеск ртути и узнал в нём страх отчаянья – чувство, которое он видел теперь нередко в глазах солдат 6-й армии Паулюса, и в последнее время довольно часто.
– Ты что такой напруженный, Зюнгвальд? Железный крест принёс или приказ из Берлина на мой арест?
Сидевшие вокруг засмеялись. В следующее мгновение все командиры танков, радиопередатчики которых работали на частоте « Конрада» услышали, лаконичное, твёрдое: – Внимание, взвод! Всем приготовиться! Наводчикам держать каждому свою цель! Рыцари Рейха! Сожгите всю эту славянскую мразь! Фо-о-яаа!
…Головной Т-34 уже готов был скрыться за спасительной высотой…Как вдруг крохотный незримый вихрь, вырвался из прозрачного зимнего воздуха. Мгновенно приближаясь, разрастаясь до плазменного облака, сметая перекрытия и стены, с чудовищной силой врубился в броню первого танка.
Хай, хай…Обман, который советский экипаж так и не успел разгадать, был обманом всей их жизни, которая случайно возникнув, кончалась здесь, – в грохочущем испепеляющем взрыве. Вырванная фугасом, охваченная пламенем башня бешено вращаясь взлетела на 8-12 метров и рухнула на идущий следом грузовик с пехотой, проламывая, как картон железную станину трёхтонки, дробя и сминая кости солдат. И право дело, глядя на эту жуткую многословную кровавую раздавлину из человеческих рук и ног казалось…Словно солдаты, подобно сотоварищам Одиссея, попали под чудовищную пяту свирепого исполина-циклопа, не знающего пощады в приступе бешенства.
– Фо-о-яаа!!
Танковые стволы « тигров» харкали длинными огненными мётлами, превращая колонну русских в липкий рулет из горелого мяса, клочьев металла и костей. Десятки солдат были разорваны осколками, десятки убиты на месте ударной волной.
Отто охваченный звериным восторгом, видел в перископ белые бельма взрывов, раскалённые стебли ртутного пара, корявые кочаны чёрно-сизого дыма, огромные жемчужно-пепельные грибы истребляемой материи. Alles fur Deutshland!5 Он был одержим единственным диким желанием разрушения. Желанием, которое перерастало в дьявольскую маниакальную страсть. Аристократическое лицо барона, минуту назад ироничное, покровительственное, с надменной улыбкой, смеющимися ледяными глазами, в раз изменилось. Казалось, разбилось в дребезги прежнее зеркало: жуткое, изуверское, с набрякшими желваками и жилами, безумными зрачками, дрожащими, бурно дышащими ноздрями.
То,
Всё во имя Великой Германии! (нем.)
