не ожидала такого от вас с Эмили, – сказала мать.
В этом не было ничего удивительного. Все всегда ожидали от него с Эмили большего, словно им всем был известен какой-то грандиозный план, а Крису с Эмили – нет. Иногда Крису хотелось заглянуть в конец книги, так сказать, и узнать, чем все это кончится, чтобы не пришлось делать что-то автоматически.
– После школы будешь три дня сидеть в своей комнате, – сказал отец. – Посмотрим, хватит ли у тебя времени подумать о том, скольким людям ты причинил неудобство своими милыми шуточками.
После этого мать с отцом, как один гигантский монстр, вышли из комнаты.
Крис кинулся на кровать и закрыл глаза руками. Господи, какие же они с Эм были дураки! Что, если его мать захочет поговорить с мистером Чембером, который, разумеется, ничего не знает о том, что Крис «попал в историю»? Никто не вспомнит, что было месяц тому назад.
Он раздвинул шторы на одном из окон, которые выходили на восток и смотрели прямо на спальню Эмили. Они не могли разглядеть друг друга, но им виден был хотя бы маленький прямоугольник света в окне. Крис знал, что Эмили тоже устраивают разнос, но не знал, где это происходит – в ее комнате, на кухне или где-нибудь еще. Он уселся у лампы, стоящей у кровати, и выключил ее. Комната погрузилась во мрак. Затем снова включил. Выключил и включил. Четыре длинных промежутка темноты и три коротких – света.
Крис поднялся и стал ждать у окна. В комнате Эмили маленький желтый прямоугольник, обрамленный ветвями деревьев, потух. Потом снова зажегся.
Они научились азбуке Морзе прошлым летом в лагере. Окно комнаты Эмили продолжало мигать. П…Р…И…В…Е…Т.
Крис снова принялся включать и выключать лампу. К…А…К…П…Л…О…Х…О.
Окно Эмили погасло дважды.
Крис просигналил три раза.
Улыбнувшись, он снова лег на кровать, глядя, как слова Эмили освещают ночь.
В коридоре Гас и Джеймс привалились к стене, стараясь не смеяться.
– Представляешь, – задыхалась Гас, – они позвонили человеку по фамилии Лонгвангер?
– Не знаю, смог бы я сам сдержаться, – ухмыльнулся Джеймс.
– Я чувствую себя как старперша, которая кричит на него. Мне тридцать восемь, и я могла бы быть Джесси Хелмс.
– Придется его наказать, Гас. А иначе он будет обзванивать всю округу, спрашивая принца Альберта в жестянке.
– Что такое принц Альберт в жестянке?
Джеймс со стоном потащил жену по коридору:
– Ты никогда не станешь старпершей, поскольку этот титул будет принадлежать мне.
Гас вошла в их спальню.
– Хорошо. Ты можешь быть старым ворчуном. А я буду сумасшедшей старухой, которая вламывается в кабинет директора, твердя, что ее сын что-то натворил.
– Они тебя достали, верно? – рассмеялся Джеймс.
Она бросила в него подушку.
Джеймс схватил ее за лодыжку, и Гас с визгом упала на кровать и откатилась
