только воспоминания и ее последний взгляд в мою сторону.
А я сижу в смраде мочи и ужаса, размышляя, как не хочется попасться на зуб сыскным овчаркам. Конечно, у нас был план отступления и денег мы накопили уже немало. Хватит не на одну безбедную жизнь, хотя больше половины заработка у нас обычно сжирала сама работа – плата посредникам, гонорары киллеров, аренда квартир, машин и прочего реквизита. С Мией мы решили уйти из бизнеса лет через десять и всю оставшуюся жизнь жить в свое удовольствие. Прибыль мы делили на три части – ей, мне и стабилизационный фонд. О личных кубышках друг друга мы ничего не знали: где они и в каком виде. В моем перевалочном пункте было заготовлено четыре паспорта, несколько банковских карточек и пара ключей от банковского сейфа в консервативной части Европы. Оставалось до этого схрана дойти, а он располагался в Таррагоне, что в полутора часах езды. Общак хранился в Барне, в квартире рядом с Площадью Испании. Туда пока что путь заказан, а вот Таррагона – единственный вариант, связанный с выживанием.
Что из активов мы имеем? Пугающую внешность буйного лешего. Пистолет, что само по себе ценно. Но, к сожалению, ни гроша. Оставалось выйти на большую дорогу. На которой было довольно сумрачно. До совершенной непроглядности оставалось примерно полчаса.
Я осторожно выглянула из пещеры и убедилась, что меня не поджидает рой полицейских. Лес оглушил меня какофонией звуков, взорвавшихся после тишины глубокого транса. В щелкающих ветках гудели невидимые мне насекомые, ветерок шуршал ветвями и подложка трещала под незримыми лапами. Первые шаги в этом мире заявляли о себе так громко, что, мне казалось, все сбежались посмотреть на такого слонопотама. Я замирала и оглядывалась. Вокруг по-прежнему стояла шумная тишина. Никаких людей.
Уже затемно я спустилась к той дорожке, где встретила бегуна, и решила идти в том же направлении, что и атлет. По моим ощущениям это был район Орты с замком и лабиринтом. Там камер, как мух. Четкого плана не было совершенно. Даже нечеткого и того не видать. Голова гудела, как море в раковине. Хотелось лечь и проснуться, наконец, в своей постели в Москве и осознать, что последние восемь лет были сном.
Очнуться от ощущения нереальности меня заставил силуэт монахини. Впереди, в одной со мной направлении, грузно ступая, вышагивала квадратная массивная бенедиктинка. Как если бы я просила: «Боже, дай мне знак!». Тотчас сообразив, как можно использовать этот подарок судьбы, я сжалась, опустилась на полусогнутые и стала красться вперед.
Монашка бодро шаркала огромными ногами и при приближении ее фигура показалась мне еще мускулистее. Не собираясь наносить ей существенного вреда, я взяла пистолет за дуло и решила оглушить ее рукояткой, раздеть в благих целях и в таком виде прибыть в Таррагону – в буквальном смысле за ради Христа.
В тот момент, когда я начала финишный разгон и замахнулась для удара, монашка резко развернулась, выкинула огромную ручищу и зарядила отменный бэкфист
