type="note">[224], а также не менее искреннее убеждение в необходимости со смирением повиноваться воле Божией[225]. Его главный богословский труд «Об исхождении Святаго Духа от Одного только Отца» построен на принципиальной посылке: «При исследовании какого-нибудь догмата кафолической Церкви прежде всего и главным образом следует иметь в виду согласное учение о нем св. отцов»[226], – а основным тезисом автора, который он неоднократно пускает в ход на протяжении всей книги, является мысль о необходимости различения между внутренними и внешними действиями Божиими, первые из которых суть личная принадлежность каждой из Ипостасей, тогда как вторые едины для всей Троицы. Уже Феофан Прокопович восхищался этим трудом и сожалел, что ничего не знает о жизни его автора[227]. Но, несмотря на многие достоинства сочинения Зерникава, так навсегда и останется загадкой, было ли оно написано им по духовной потребности или (наподобие его военных трудов) лишь в надежде славы и успеха в бедной учеными умами России. Записки его обрываются на полуслове[228], и точно так же теряется в неизвестности его жизнь. Принято думать, что он окончил ее монахом Киево-Печерской Лавры, но ни года его кончины, ни его монашеского имени никто не знает…)
…Вернувшись теперь к Симеону Полоцкому, можно заметить, что последнему (за исключением выгодного брака) вполне удалось то, о чем только мечтал Зерникав. Появившись в Москве, Полоцкий быстро продвигается наверх и оказывается, в частности, в самом центре событий, связанных с уходом и осуждением патриарха Никона[229]. Ему поручается написать отчет о ходе Собора 1666 года, и он же составляет для обличения раскольников книгу «Жезл правления», призванную выразить соборную точку зрения на вопрос. Нельзя, правда, признать, чтобы его критика раскола была во всем удачна – это тоже был голос, слышащий только себя. Подкрепленная «нелицеприятными» эпитетами сквозная мысль сочинения о невежестве раскольников и стремление на основании ее опровергнуть во что бы то ни стало все их, даже и имеющие под собой почву соображения[230], отодвигала на задний план выдвинутое в книге действительно важное положение об иерархии как источнике духовного авторитета в Церкви и о необходимости послушания ей[231]. Полоцкий сочинил и проповедь от лица прибывших на тот же Собор 1666 года патриархов, посвятив ее просвещению: «Се коликая о православнии людие премудрости изводства польза и приобретение: вы же оставивше греческий язык, и небрегуще о нем, от негоже имеете просвещение ваше в вере православной: оставили есте и мудрость, и аки оземствоваше ю. Страннии роды и противни вере православной, на западе обитающе, греческий язык яко светильник держат ради мудрости его и училища ею назидают… не отрицайтеся неимением училищ: ибо аще взыщите, дасть предвечная мудрость до сердца
Наир.: «Между тем все склонялось к миру и соглашению между турками и нашим государем. Тогда видя, что напрасно ожидал я себе возвышения посредством войны, предал судьбу свою Богу, который имеет многие способы совершать то, для чего человек и одного измыслить не может» (Там же. С. 191–192).
В начале XX века сочинение Зерникава было переведено с латыни на русский с небезынтересным для нашей работы предисловием: «В наши дни против христианства идет отчасти скрытая и глухая, отчасти откровенная и беззастенчивая, но, во всяком случае, решительная борьба со стороны так называемого научного позитивного направления, принявшего под влиянием еврейства и масонства антихристианскую, точнее антихристову, окраску. Отделение Церкви от государства, о котором хлопочут современные политики и которое проведено уже законом во Франции, есть первый акт этой борьбы, за которым несомненно последуют другие меры, направленные к уничтожению христианства как основы общественной и государственной жизни. Церкви Христовой грозят преследования, может быть, более опасные, чем гонения первых веков нашей эры. Ввиду этой борьбы должен настать рано или поздно конец церковному разделению христианства. Недалеко то время, когда с восстановлением канонического строя Русской Церкви явится возможность созыва вселенского Собора с целью прекратить рознь и разделение среди последователей Христа. Несомненно, что в возникновении разъединения Церкви большую роль играло недостаточное понимание латинянами учения отцов Греческой Церкви и неверное толкование их мыслей; в свою очередь грек и иногда не могли убедительно доказать латинянам их заблуждения, не находя в латинском языке слов для точного выражения своих идей. Вообще, разница двух языков, на которых устанавливалась первоначально христианская догма, и недостаточное проникновение греков и латинян в дух языка своих противников вели к недоразумениям и разногласию, имевшим столь печальные последствия. Отсутствие до появления книгопечатания верных списков творений Отцов Церкви составляло также немалую причину возникновения раскола в догматическом учении» (
Конец записок: «Куда прибегнем во время трудное? Я, бедный, не мог ожидать богатой невесты. Итак, опять все поручил Богу, который может и без моего искания представить мне случай, если угодно Ему, чтоб я женился на предопределенной мне девице. 7 июля пред постом успенским дано мне 40 флор. И я хотел в начале поста выехать, чтобы рассеять печаль мою и избегать случаев ко греху. Притом желал я беседовать с отцами киевскими и надеялся выехать не без напутственных пособий. На путь дано мне 20 флор. 4 талера и 7 леонинов. 3 августа выехал, и по причине замедления в Прилуках с гетманом, мы возвратились 23. Да помилует меня Бог грешника! – Начал снова жить дома и пишу это без слез. 2 сент. Сопровождал гетмана в Киев, 21 мы возвратились…»
Запись Симеона в дневнике: «Лета 1664, декабря 18-го, в день воскресный пред Рождеством Христовым патриарх Московский Никон, который оставил престол свой, приехал ночью в Москву, взошел на престол и как его не приняли, то, взяв посох святого Петра митрополита, уехал. Тогда я был позван в присутствие его царского величества для перевода латыни славнейшего отца Паисия, митрополита Газского»
«Видя в каждом слове своих противников одну ложь, одно невежество, полемист с усердием старался изобличать все, что бы ни сказано было ими. Вследствие сего он оправдал в своем труде от порицаний расколоучителей много таких вещей, которые ни в коем случае не заслуживали этого…»
Ср. у П. Паскаля: «Между тем как истинный спор касался христианского поведения, разделение обнаружилось сначала в обрядах или позиции по отношению к грекам, затем в вопросе о дисциплине: послушании Патриарху и царю»
