style="font-size:15px;"> – Вы едете к женщине?
– Не знаю.
– Жаль, – с улыбкою сказала она.
– Почему?
– Если не знаете, значит, точно к любимой.
– Что же плохого?
– Ничего, ничего, – поспешно сказала она. – Все у вас сложится.
– А что плохого? – настаивал я.
– Жаль, если разочаруетесь. Смотрю теперь и понимаю – не стоит оно того. Спрашиваете, как нам платят за понимание. А у нас лучше. Вы знаете, за что платите.
– Это скучно, – ответил я.
– Но мы не отталкиваем. Не осуждаем. Никогда не упрекнем. Не проболтаемся. Мы отогреваем получше многих, обычных.
Мне стало скучно с ней. Наверное, не стоило говорить о личном, оттого мне и захотелось поскорее уйти. Но в чем-то она была права: с ней и приятно, уютно, по-человечески тепло. Заговори мы о литературе или Гегеле, неплохо провели бы время.
Достав часы, она сказала, сколько нужно заплатить.
– Не мне, – добавила она. – Там, дальше.
Я отыскал стол оплаты, потом – ушел.
Неожиданно на меня нахлынул жгучий стыд. Мысль, что я мог платить тебе, Алиса, была странна мне. Возможно, шла бы речь о покупке тела, я спокойнее бы отнесся. Понимаю, за твое тело я заплатил бы с большей вероятностью. Все лучше, чем платить за твой голос и твои глаза.
15.
На границе меня разбудили. Два черных человека вторглись в мою жизнь из ночного света и потребовали вещи. Я любезно открыл чемодан.
– Хм… – услышал я нервозное. – Он везет русский шампунь. Подозрительно!
– Что же подозрительного в шампуне?
– А вы посмейтесь, посмейтесь! – сказали мне со злобою. – Мы-то шутить не обучены. Мигом начистим рыло!
Так я въехал в Германию. Меня, конечно, не били, но шампунь отобрали. Во избежание проблем я решил не протестовать. Разве жалко мне шампуня? Куплю на ближайшей станции, ничего страшно, так же?
Больше я не спал. С усталостью в глазах и голове я привалился к окну и смотрел в сумеречную серость иностранного неба.
Уже утром по вагону заходили пестрые торговки, что показывали разогретые носки, ореховые стаканы и стрекоз в осиновых клетках. Я вспомнил, что нужно брать «перевязанную», и спросил о ней. Мне поднесли вытянутое алое тельце. Крылышки с широкими красными полосками шевелились, касаясь прутьев. Ни разу я не видел стрекозу вблизи. Не окажись она столь красивой, я бы, наверное, не смог к ней прикоснуться.
Мне посоветовали позже убрать ее в тень, а пока я поставил ее на стол у окна. Неожиданно мне понравилось на нее смотреть. Крылья ее напомнили мне витражи. Из любопытства я протянул ей указательный палец. Стрекоза похлопала меня крыльями, затем лапками обвила мой розовый ноготь.
Спугнул меня юный человек. С неуверенным выражением он вошел ко мне, позвал:
– Эй! Эй, парень!
– Чего? – ответил я.
– Мыло есть?
– Чего? – с удивлением повторил
