их живость, «текучесть человеческих чувств и настроений», «переменчивость счастья», беспокойство, напряжённость[329]. Однако если в древнерусских пьесах настроения и чувства сменяются одно другим, то у Сумарокова изображены «текучие, неустойчивые, переменчивые процессы в человеческой душе, которые ранее не были засвидетельствованы русской драматургией», и в этом Сумароков как художник поступает очень тонко, новаторски[330]. Однако всё это уже было во «Владимире», именно эта трагедокомедия является необходимым звеном между пьесами последней трети XVII в. и классицистическими театром и драматургией. Прослеживая эволюцию жанра трагедии, К.А. Смолина считает, что Феофан-драматург может считаться основателем новой литературной драмы[331].
2.2. Жанр трагедокомедии в русской драматургии первой половины XVIII века
Бурная эпоха петровских преобразований явилась перед взором молодого, только что прибывшего из заграницы монаха в виде грандиозного театра, на сцене которого происходили поразительные вещи. Ломались сословные, казалось бы, незыблемые, перегородки, воздвигались «из топи блат» города, создавалась новая культура – во всех сферах жизни России шла перестройка, при этом контрасты, полярность становились определёнными знаками времени. Новое содержание бытия требовало наиболее адекватного, нового художественного отражения, что осознал Феофан, сразу же ставший в ряды приверженцев и последователей дела Петра I[332].
Для Феофана Прокоповича жанр трагедокомедии давал возможность максимально приблизиться к жизни, ибо жанр совмещал в себе высокое и низкое. Теоретик русского классицизма А.П. Сумароков в своей «Эпистоле о стихотворстве» (1747) не допускал не только трагедокомедии, но и проникновения комического в трагедию, а трагического в комедию[333]. Однако в поэтике начала XVIII в. совмещение комического и трагического было допустимо и опиралось на определённые традиции. Усвоив опыт античной драматургии, достижения театра Возрождения, школьный театр был ступенью выше, нежели русский придворный театр царя Алексея Михайловича или же театр Кунста – Фюрста; школьная драматургия мирилась с соединением трагических и фарсовых сцен.
В литературе первой половины XVIII в. жанр трагедокомедии был устоявшейся целостной литературной конструкцией, при помощи которой оформлялся определённый объект изображения. Художественную целостность жанру придавали устойчивые признаки в объекте изображения, в особенностях языка и стиля. Жанр трагедокомедии позволил, совместив высокое и низкое, не только прославить реформы, новое, но и сатирически, зло высмеять противников преобразований. Тип совмещения трагического и комического с сохранением их конструирующих начал был для русской эстетики совершенно нов: в основу пьесы ложилась сатира.
Генезис такого жанрообразования – культура эпохи Возрождения, дух которой ещё застал Феофан Прокопович, обучаясь в течение трёх лет в Риме. Гуманисты сломали жанровые рамки, что
Там же. С. 444–445.
Там же. С, 445–446.
Смолина К. А. Русская трагедия. XVIII век: Эволюция жанра. М., 2001. С, 40.
См.: Буранок О.М. Пётр I и Феофан Прокопович: диалог двух культур: К постановке проблемы // Монархия и народовластие в культуре Просвещения. М., 1995. С. 17–23; Буранок О.М. Русская художественная культура XVIII века как культурологический контекст эпохи // Наука и образовательные технологии: вып. 1. Самара; Ульяновск, 1998. С. 6—11.
Сумароков А.П. Избранные произведения. Л., 1957. С. 117.
