«Языков народов Востока», состоявшем из 9 языковых кафедр, одной из которых была кафедра тюрко-татарских языков[70].
В сентябре 1835 года профессор Франсуа Бернар Шармуа достиг пенсионного возраста и Мирза Джафар Топчибашев стал руководить кафедрой персидского языка и литературы. В том же году он стал экстраординарным, а с 1843 года ординарным профессором Университета. В 1849 году в связи с ухудшением здоровья Мирза Джафар Топчибашев перестал преподавать в Петербургском Университете[71]. Как пишет профессор Василий Григорьев, лекции Мирза Джафара по персидской литературе очаровывали всех, его студенты очень быстро обучались персидскому языку. Он перевел на русский язык многочисленные образцы персидской литературы, в том числе «Анвари-Сюхейли» Ваиза Кашифи, «Тарихи Надир» Мирза Мехти хана и других.
Мирза Джафар преподавал своим студентам не только персидский язык и литературу, но и необходимые при этом каноны каллиграфии.
B. Григорьев отмечал, что ученики Мирза Джафара успешно овладевали каллиграфией, считающейся главным показателем образованности на Востоке, изучали различные виды персидского письма и были успешны в этом деле, потому что Мирза Джафар сам был великолепный каллиграф[72]. Он считался хорошим знатоком поэзии суфийской школы и, по мнению В. Григорьева, сам был суфием. Профессор Веселовский писал, что Мирза Джафар, как мистик, был поклонником восточной поэзии, стихи Саади, Хафиза, Джамалелдина Руми с его комментариями давали студентам истинное наслаждение[73]. Профессор Григорьев писал, что кроме персидского, Мирза Джафар хорошо знал широко распространенный в Закавказье азербайджанский диалект тюркского языка, свободно говорил на грузинском и армянском языках[74].
После ухода из Университета в 1845 году профессоров Михлинского и Петрашевского, Мирза Джафар в 1845–1849 годах с короткими промежутками преподавал также османский язык и литературу. Одновременно, он перевел на русский с османского «Рассказы сорока визиров», «Рисалеи Мухаммед эфенди», «Тарихи Фетхи Кандия», и активно помогал Михлинскому в переводе на русский поэмы турецкого поэта Фазли «Гюль-Бюльбюль»[75].
Профессор М. Гамазов, долгие годы возглавлявший Азиатский департамент МИД, высоко оценивая вклад Мирзы Джафар а Топчибашева в российское востоковедение, писал: «У нас в Институте одновременно с Университетом языку персидскому обучал человек… и обучал, не забудем, лет сорок кряду. Преподаватель этот Мирза Джафар Топчибашев не руководствовался в этом деле не только европейским, но, собственно говоря, никаким методом; а результаты его обучения были самые блистательные, и у всех слушателей остались на всю жизнь в благодарной памяти. В свое время учившиеся у Мирзы Джафар а, а ныне профессора Университета – я и мои факультетские товарищи – не стесняемся это признать. Семена, посеянные исключительно одним этим вовсе не образованным по-европейски человеком принесли
Там же. С. 124.
См: Конспект книги «Императорский С.-Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет его существования. Историческая записка, составленная по поручению Совета Университета ординарным профессором кафедры истории Востока В.В. Григорьевым. СПб., 1870» // Archives d’Ali Mardan-bey Toptchibachi, carton n° 6/2. CERCEC, EHESS, Paris.
Григорьев В.В. Императорский С.-Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет его существования. Историческая записка. СПб., 1870. С. 256.
Веселовский Н.И. Сведения об официальном преподавании восточных языков в России. СПб., 1879. С. 151.
Григорьев В.В. Императорский С.-Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет его существования. РТсторическая записка. СПб., 1870. С. 255–256.
См: Конспект книги «Р1мператорский С.-Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет его существования. Историческая записка, составленная по поручению Совета Университета ординарным профессором кафедры истории Востока В.В. Григорьевым. СПб., 1870» // Archives d’Ali Mardan-bey Toptchibachi, carton n° 6/2. CERCEC, EHESS, Paris.
