Обеденный стол превратился в поле нескончаемых сражений. А каково мне видеть разделение в моей семье?
– О каком разделении ты говоришь?
– Ты подумала, как это сказывается на Нони? Она вынуждена жить в обстановке скандалов, вынуждена принимать ту или иную сторону или пытаться соблюдать нейтралитет. Каково ей садиться за стол и чувствовать постоянное напряжение? Я не раз видел, как она пыталась сгладить ситуацию, пробовала заводить разговор на совершенно нейтральные темы, гасила споры, не давая им разгореться. Мне ее искренне жаль. Нет, Адель, мне лучше всего уйти из вашего дома. Я должен это сделать, поскольку Лукас никуда отсюда не уйдет. Что ж, вы оба можете искренне радоваться вашим достижениям.
Адель безумно тосковала по Джорди. Мало того что он был ее мужем, ее любимым мужчиной, он был ее лучшим другом. Джорди гордился ею, поддерживал ее в творческих начинаниях, давал замечательные советы. Он проявил себя прекрасным отчимом для Нони, а малышка Клио души в нем не чаяла. Она называла его не «папа», а «дорогой», часто слыша это слово из уст матери. На третий день после ухода Джорди Клио вдруг спросила: «Когда дорогой вернется?» Адель выбежала из комнаты, бросилась в спальню и плакала до тех пор, пока у нее не осталось слез.
Адель утешало лишь то, что у нее не было иного выбора. Она никоим образом не могла снова отправить Лукаса во Флеттон. Постепенно, преодолевая стыд и отвращение, Лукас рассказал ей почти обо всем, что ему пришлось пережить в стенах закрытой школы. Адель была вне себя от злости. Ее охватило желание защитить сына. Стойкость, с какой он держался все эти месяцы пребывания в школе, вызывала уважение. Лукас искренне хотел вернуться в Вестминстер, и Адель чувствовала, что должна удовлетворить его желание. Он это заслужил… Администрация школы согласилась принять его обратно.
– Миссис Макколл, ваш сын – очень одаренный мальчик, – говорил ей директор школы. – У него прекрасные мозги. Мы уверены, что от его возвращения выиграет и он, и школа. Однако Лукас должен понять: возвращение не будет для него легким. Вернуться к нам в школу не значит сразу же занять то положение, которое он занимал прежде. Ему придется заново наводить мосты. За это время его друзья тоже изменились. Трудно сказать, как теперь будут складываться его отношения с ними.
Адель пересказала Лукасу свой разговор с директором. Сын молча смотрел на нее большими темными глазами – глазами Люка, а в конце сказал:
– Я все понял. Я не стану жалеть о своем возвращении.
– Лукас, ты знаешь, как дорого мне все это стоило. Слишком дорого.
– Тут я не виноват, – ответил Лукас и даже не улыбнулся матери. – Ему, – (Лукас никогда не называл Джорди по имени), – нужно было бы прислушаться к моим словам.
– Если бы ты вел себя с Джорди повежливее, он бы, наверное, прислушался.
– Он просто ни в грош меня не ставил.
Лукас повернулся, собираясь уйти к себе, но Адель схватила его за руку:
– Думаю, я заслужила хотя бы услышать от тебя слова благодарности. Если
