неведомые силы либо становятся на твою сторону по какой-то странной прихоти и помогают во всем, подсылая и нужных людей, и подстраивая выгодные комбинации событий и даже погоду. Либо, вероятно заключая жестокое пари, низвергают на нас беды и страдания, чиня препятствия на дорогах, ведущих к заветной цели, дабы испытать и убедиться в находчивости и выносливости подопечных своих. Наблюдая за тем, как неразумные чада преодолевают испытания, ставят новые преграды и ввергают в океан невзгод и страданий. Что же может сам человек, и в чем смысл его земного существования – вопросы, задаваемые в минуты отчаяния, когда не хватает сил, и земля кажется адом, и видится покой только в небытие, вопросы, натирающие мозоли и раздражающие мужей, склонных к примитивно-религиозному прочтению земных испытаний.
Неужели человек создан лишь для того, чтобы потешать Небеса и Преисподнюю? Чего ждут от него, одинокого и ищущего истины? Просветления? И сии экзерциции в воспитательных целях прописаны и ниспосланы, дабы человек не порастал духовным жирком?
Вывод напрашивался сам собой. Не знать бы нам прелести солнечного дня, если бы мы не ведали романтики лунного коварства. Мы не оценим белизны снега, пока не упадет на него ком сажи. Человек не особо сообразителен, вопреки бытующему мнению, ему требуется не один намек, и чем дальше, тем прозрачней, прежде чем он поймет, что вчера гроза всего лишь очистила воздух и дала возможность дышать полной грудью сегодня. Все очень просто, но такова людская порода, черное делать еще чернее, и считать, что белый лист нуждается в дополнении.
Да не осудит меня читатель мой! Я постарался следовать истории, поведанной мне любезной миссис Бэйс, как можно вернее. Жизнь моего героя превзошла все мыслимые фантазии, и мое перо послушно описало на бумаге крутые повороты его удивительной судьбы.
Часть 1
– 1—
Стол был накрыт к завтраку, но, похоже, никто не торопился приступать к утренней трапезе, и столовая погружена была в звенящую тишину. Весеннее солнце, проникая сквозь узкие высокие окна, резало пространство залы широкими золотыми лезвиями, и у стены покрытые пылью веков часы, выстукивая маятником беспристрастно четкий ритм, хриплым басом оповестили, что малая стрелка прибыла на цифру десять.
В большой гостиной подле внушительных размеров камина стояла навытяжку вся прислуга дома, изредка обмениваясь недоуменно-боязливыми взглядами.
В кресле с высокой спинкой, больше похожем на трон, восседал сэр Джонатан Седрик Гуилхем, лорд Уорбрук. Все в его облике, начиная с тщательно напудренного парика и заканчивая сверкающими пряжками башмаков, выглядело безукоризненно. Сидел он прямо, демонстрируя свою идеальную осанку, время от времени постукивая длинными перстами по подлокотнику, вырезанному в виде львиной лапы. Лорд Уорбрук, которому в ту пору еще не было сорока, мог бы считаться весьма привлекательным, если бы
