крылышек.
Брат Марион заранее понял, что пожалеет о своём ответе, но сдержаться всё равно не мог.
– Завет гласит, что люди не были рождены на Иторе, пусть мы все и дети Ея, что мы прибыли сюда из глубин Вечности…
– Прибыли сюда какими? Высокими и прекрасными? Мудрыми, всезнающими, всеблагими?
Вот, пожалуйте.
– Нет. Доступные нам чистописания Древних описывают нас, Пришельцев, как дикий и разобщённый народ, не знающий единого языка, ни даже письменности. Лишь со временем мы вновь обрели какие-то первые зачатки культуры.
– Так где же доказательства былого могущества? Стоит ли нам вообще поспевать в некий «золотой круг», был ли он когда-то помимо наших грёз о несбыточном?
Вот времена пошли. Всем «доказательства» подавай. И только брат Марион собирался это в сердцах выпалить, как выяснилось, что сестра-охотница уж про него забыла, сделав отрешённое лицо и погрузившись в себя. Кажется, даже её и без того бледная кожа стала при этом совсем прозрачной, а на шее у неё проступила сеточка вен.
– Где тут ближайший хутор?
Даже голос сестры Ханны-Матрисии разом стал каким-то отсутствующим, сухим, как прошлозмняя листва на ветру.
– Прямо… да, прямо по тропинке, вон за тем пригорком, а что?
– Там что-то не то творится, будто бы… нет, так не бывает.
И рванула вверх, задрав сутану, чтобы было ловчее поспешать. Брат Марион со смущением разглядел выше края голенищ крепкие лодыжки в шерстяных чулках. Ну за что ему такое наказание!
Пришлось броситься догонять. Сколько раз он говорил себе – сдерживайся в телесных утехах, меньше, проще говоря, жри. Тогда и в горку ходить сподручнее станет. Но нет, мы любим медовую выпечку, а также шкварку с жареной репой на ночь. Стыдоба.
Стараясь дышать через раз, чтобы не казалось, что он собрался тотчас преставиться, брат Марион мучительно трусил за прыткой сестрой-охотницей, лишь бы теперь не подвернуть ногу, вот это будет совсем беда.
Уф, заветный пригорок. Брат Марион обернулся, мучительно переводя дух. Снизу тропинка не казалась такой уж крутой.
Вот он, хутор.
– Здесь кто живёт?
Дай Итора памяти.
– Семья переселенцев, братья Соннен, их престарелый отец, жена старшего брата, коли зиму пережила, батраки, дети, пасеку держат, скот разный, зверя втихаря берут на силок, всё на налёт ватаги трапперов нарываются, какие-то овощи по весне для себя на огороде растят. А что?
– То есть всего человек двадцать живых душ?
– Наверное. Во всяком случае не больше.
– Ладно, тогда можно не торопиться.
И действительно, потрусила вниз в более спокойном темпе.
Да что вообще за спешка такая?
Отдуваясь и продолжая пыхтеть, как вол на пашне, брат Марион совсем уже нехотя потащился следом.
На хуторе
