взгляда загадка была еще щемительней: разглядеть в этом никому не открытом будущем – венец или ущерб стольких лет взроста ее, воспитания, забот о ней».) Она учится в советской школе, где причудливо переплелись приметы старого и нового времени: школу сотрясают проработки, и новое берет верх над старым (снимают директора).
Курсивом выделяются слова с советским значением (новояз) – проработка, снимать.
8. Для Лели компромисс с новым порядком невозможен («комсомол – это гадость»), сам Воздвиженский пытается найти оправдание происходящему и своей роли в этих событиях (чувствуется перекличка с известной статьей А. Блока «Интеллигенция и революция»:
У Блока: «Среди них есть и такие, (…) которые бьют себя кулаками по несчастной голове: мы – глупые, мы понять не можем».
У Солженицына: «Вот они измучиваются мозгами, шатаются душой – трудно развиться вне потомственной традиции. А надо помогать им выходить на высоту и терпеливо переносить их порой неуклюжие выходки».)
Блок «появится» в рассказе и позже:
«А ведь задолго до революции и предчувствовали, пророчили поэты – этих будущих гуннов». Имеется в виду стихотворение В. Брюсова «Грядущие гунны» и статья А. Блока «Крушение гуманизма».
Инженер видит положительные стороны в происходящем и неизбежность врастания в этот режим. Еще одно немаловажное обстоятельство: «Весь мир следит, затаив дыхание, вся западная интеллигенция. В Европе ведь тоже не дураки».
9. «Что-то было затягивающее в таком торжественном слитии: красных знамен под углом, бронзового Ильича, посеребренных горнов, резких звуков и гордой осанки горнистов». Неслучайно здесь и слово хлыст («Как хлыстом еще взбодрили этими горнами!»), отсылающее к сектантскому течению – хлыстовству, которое многие культурологи уподобляют характеру русской революции.
10. Лектор называет черты современной молодежи, которые воспитывает государство: безбожие, коллективизм, половое освобождение и т. д. Его речь – образец демагогии, где не так важен смысл, сколько пафос, эмоции и громкие, не всегда понятные фразы, например: «это развивает колоссальный фонд смелости и жизненной важности». Лектор производит впечатление человека не вполне грамотного, нахватавшегося книжных слов («тяга к рационализации и своих биологических процессов»). Именно в речи лектора появляется слово молодняк, употребленное неуместно, но с претензией на близость к молодежной аудитории. Речь лектора по-своему комична, но тем страшнее, что ей с такой открытостью и энтузиазмом внимают молодые люди.
11. Вторая часть рассказа относится к 1931 г., то есть прошло пять лет. Главное в состоянии Воздвиженского – чувство растерянности и беззащитности, хотя он «все советское время работал воодушевленно, находчиво, с верой – только глупость и растяпство партийных директоров мешали на каждом шагу». Он пытается отстоять свое достоинство: увернулся, не пошел на демонстрацию рабочих; обсуждает
