зубами или лягнуть его. Чтобы закрепить урок, Октамис не просто дразнил Ворона, но также бил его по ноздрям и глазам, все сильнее выводя животное из себя.
Когда он ретировался, усмирять коня пришлось двум конюхам, решившим, что причиной такой нервозности является близость волков или каких-либо других диких зверей. Октамис, наблюдавший за ними из сумерек, не стал разубеждать их. Они успокоили Ворона и подвели его к шатру. Октамис запрыгнул на Ястреба и тоже подъехал к шатру, но при этом старался держаться на заднем плане. Его время еще не пришло.
Когда вожди вышли, отряд охотников в полном составе уже дожидался снаружи. Их было три сотни, потому что предстояло не только окружить стадо и перебить как можно больше бизонов, но еще и освежевать их и доволочить куски туш до стойбища.
Все были бодры и веселы. Охота была любимой забавой сколотов и, возможно, увлекала некоторых даже сильнее, чем война. Правда, многие мужчины предпочитали все же военные походы, сулившие не только пиршество, но также добычу и обладание беспомощными женщинами.
По дороге они рассказывали друг другу истории, пели походные песни и утоляли голод пресными лепешками. Мадагай дремал в седле, мотая отяжелевшей головой. Амизак беседовал с воеводой, пристроившимся рядом. Октамис не слышал, о чем они говорили. Он ехал далеко впереди, безошибочно выбирая верный путь. Когда ветер доносил его запах до Ворона, тот сбивался с рыси и грыз удила. Амизак, сердясь, бил его между ушами. Это было хорошо: взвинченное состояние коня работало на замысел Октамиса.
Стадо появилось неожиданно и гораздо ближе, чем ожидалось. Бизоны за минувшую ночь проделали немалый путь, чтобы подыскать себе пастбище с еще не вытоптанной и не выщипанной травой. Там, где они прошли, степная растительность стала редкой, а земля была взрыхлена тысячами копыт.
Три быка, охранявших стадо, стояли на небольшой возвышенности, повернув морды к людям. Амизак велел отойти назад, чтобы не тревожить бизонов раньше времени. Разогнавшись, те катились сплошной монолитной массой, и было непросто поражать их стрелами. Амизак хотел взять стадо в кольцо и посеять в рядах бизонов панику. Это позволило бы рассеять их по равнине и бить на выбор: телят и молоденьких самок.
Он отдал приказ и велел Октамису примкнуть к другому отряду. Это путало все планы. Октамис спрыгнул с коня, упал ниц и попросил разрешения находиться рядом.
– О вождь! Мне невыносима мысль о том, что я попал к тебе в немилость. Клянусь, прежние ошибки не повторятся!
Пока он говорил так, воины презрительно сплевывали и пересмеивались, а вороной конь Амизака переступал с ноги на ногу и злобно фыркал.
Октамису было безразлично, что думают о нем соплеменники. Он твердо знал две вещи. Во-первых, его вел сам Арес, бог войны, который никак не мог подсказывать ошибочные поступки. Во-вторых, все те, кто сейчас так веселится и зубоскалит, сами будут пресмыкаться перед ним в свой
