Она не будет рыться в земле. Однако приходилось, и это событие превращалось в процесс не менее зрелищный, чем поход с бутылкой воды, мыльницей и полотенцем из киоска, в котором она потом будет работать, в туалет через дорогу. Но это будет потом, а пока стоило бабушке сказать, что нужно прополоть клубнику, как Рита делала кривое лицо, принимала ванну и намазывалась от затылка до пяток питательным кремом. Сохла, надевала рубашку с длинным рукавом, брюки заправляла в высокие резиновые сапоги, на бейсболку наматывала парео, глаза закрывала солнцезащитными очками, под резиновые перчатки натягивала хлопковые и шла в огород с видом глубоко оскорбленного достоинства. После прополки она снова принимала ванну с пеной и снова намазывалась… В общем, такая жизнь была не для Риты.
А потом Маша и Рита временно расстались – Марья поступила в художественно-промышленный институт, и Рита не смогла этого пережить по причине полного отсутствия таланта к изобразительному искусству. Увы, довольствоваться ей пришлось автодорожным институтом. Но судьба обожает крутые повороты, и теперь Маша работает на мужа Риты, ее туда Людмила Ивановна пристроила, она Диму давно знает, он проходил на фабрике практику.
Однако ни один крутой поворот не сблизил Риту с Галей, и их странные с детства отношения так и остались странными – никакими, а временами даже очень прохладными. Галя так и не поняла почему. Она всегда делилась с Ритой игрушками в ущерб себе, потому что Рита младшенькая, потом одеждой. Делилась, не ожидая ответной щедрости. Но однажды – смешно вспоминать – Рите подарили на день рождения какой-то особенный ароматный шампунь. Галя попросила помыть голову один раз, чтобы попробовать, подходит-не подходит, а сестра, не отрывая глаз от страницы любимого романа «Унесенные ветром», сказала: «Не дам».
Галке долго было обидно, ей будто в душу плюнули. Но плевок оказался полезным – он коснулся в ее душе струн, о существовании которых она не подозревала. Струны издали звук, и она его запомнила, как подопытные крысы запоминают удар током в определенном углу клетки и больше в этот угол не суются. Галя больше не совалась к сестре. И со временем перестала рефлексировать по поводу такого вот ее поведения – ах, ей надо все прощать, ах, она несчастная, никак свою жизнь не устроит! В общем, Галю больше не интересовала подобная хрень, выращенная на такой же хрени, мол, родной по крови человек остается родным навеки, независимо от количества и мощности плевков в душу. Конечно, в сердце теплилась надежда, что когда-нибудь она найдет подругу или друга и человек этот станет ей по-настоящему родным. И между ними будет безграничное доверие. Она будет разговаривать с ним, как с собой, не боясь быть непонятой или осужденной. Будет делиться своим миром и своими чувствами. Да, именно таким она видела мир двоих. Не только в паре мама-дочь, сестра-сестра, но и мужчина-женщина. До определенного часа она была уверена, что семейные узы, семейные отношения, преданность, верность, забота, нежность,
