палача своей смелостью. – И добрый.
Тургэн действительно обладал не самой отталкивающей внешностью. Он не особо отличался от остальных мужчин: высокий и смуглый, со слегка раскосыми глазами. Ничто, кроме прически, не выдавало в нем палача.
– Это ты приносила мне подарки? – девочка кивнула. – Зачем?
– Хотела понравиться, – от смущения ее голова опустилась почти до самого стола.
– Тебе будет трудно.
– Я знаю.
– Желание жить, значит, сильнее, чем страх быть изгоем.
– Я просто не хочу умирать…
Тургэн поднялся на ноги и достал топор. Гостья задрожала, когда мужчина развязал холщевину, оголяя лезвие.
– Не бойся, – от его звучного голоса девочка сжалась еще сильнее. – Подойди и возьмись за древко, – девочка повиновалась.
Ухэл положил жилистую руку ей на плечо.
– Забудь свое прежнее имя. Я нарекаю тебя Охин Ухэл – дочь палача.
4. Совет
Староста пришел через три дня.
Когда он подошел к забору, Ухэл сидел на скамье у дома и вырезал из липового бревна посуду, потому что новообретенная дочь решила, что двух чашек, ложек и тарелок им недостаточно.
– А вдруг кто-то навестит нас? – возмущалась Охин. – А нам даже за стол гостя будет усадить стыдно!
– Никто не зайдет в дом палача, девочка, – без устали повторял Тургэн.
– Ты не можешь быть в этом уверен!
– Вот упрямица! – спорил мужчина, но все же срубил липу неподалеку и принялся за вырезание посуды.
Староста деревни снова пришел с корзиной полной овощей. Он поставил ее на землю и сел на скамью рядом с палачом.
– Здравствуй, палач.
– Здравствуй, староста.
– Ты взял девочку-изгоя в жены? – он кивнул в сторону сарая – туда как раз шла Охин с тетеревом и мешком для перьев в руках.
– Ее теперь зовут Охин Ухэл. И отныне она моя дочь.
– Дочь? – брови Ахлага взметнулись вверх. – Почему не жена?
– Она еще ребенок, к тому же брошенный семьей. Пусть поживет спокойно, – Тургэн отложил готовую ложку и взялся за новое бревнышко. – Я попробую выдать ее замуж в другом селении, когда вырастет. Может и возьмет кто, она больше не изгой.
– Может и возьмет, – медленно повторил староста.
Какое-то время мужчины молчали. Когда из сарая вышла Охин, Тургэн поманил ее к себе. Девочка подбежала и быстро поклонилась старосте.
– Иди, разбери корзину, – стал раздавать указания палач. – Тушку, – он кивнул на ощипанного тетерева, – на стол, мешок с перьями на печку, пусть просыхают.
– Да, Ухэл, – девочка сунула мешок в корзину, подхватила ее и ушла в дом.
– Толковая, – похвалил девочку Ахлаг.
– Толковая, – подтвердил Тургэн.
– Что будешь делать, если она понесет?
– Не понесет. Я рос у шамана,
