драгоценное тело? Чем он думает, реагируя на меня так, говоря такие вещи?
Так он и сидел, пряча лицо в волосах, и я подумала, что обособленный от мира Цветочный Павильон – замечательное место, далекое от хлопот находящегося в непосредственной близи дворца Исчезающей Луны. Здесь можно подумать о многом, не страшась быть прерванным, и делать многие приятные вещи, не страшась быть услышанным.
Нимэль с первого взгляда понравился мне, но это не любовь. Его лик прекрасен, его стан тонок, его эмоции живые, но это не любовь. Пока не любовь.
– Павильон пока останется в неприкосновенности, – задумчиво проговорила я, стараясь сменить тему. – Если тебе одиноко, то я приставлю к тебе какого-нибудь сына виконта для развлечения.
– Не нужно, – послышался тихий голос. – Просто приходи каждый день. Подари мне животное. Дай мне учителя. Я смогу себя занять. Просто приходи каждый день.
– Ты знаешь, как это звучит вообще? – хищно усмехнулась я.
– Знаю. Я… – более уверенно сказал он, все так же не смотря на меня. – Я не знаю, почему я тебе верю. Нет, я знаю: я верю тебе, потому что ты этого хочешь. Ты заставила меня поверить. Вчера. Поэтому я показал тебе… сегодняшнее.
– Хотел отблагодарить? – я уже не смеялась, вслушиваясь в искренние слова. Просто не смела отвечать на чужие откровения легкомысленностью. Не сейчас.
В ответ он пару раз торопливо кивнул, бренча длинными золотыми серьгами.
– Мне понравилось, – шепотом серьезно произнесла я, желая подарить ему уверенность в правильности своих действий, – но это было несколько… вызывающе.
И не несколько, а прямым текстом побуждающе к действиям.
Принц промолчал.
– Какое животное ты бы хотел? – мягко спросила я, решив прекратить мучить ребенка.
– Большую листинскую кошку, – прошептал он.
А. То красношерстное чудище, которое размером с среднестатистического северного кабана? Листина с радостью отправляла это зверьё Азеластану, пусть их с таким же успехом ссылали обратно. И все же в Ильвии должно оставаться несколько.
Вот и появилось полезное дело: найти скучающему принцу домашнюю зверушку.
– Хорошо. А кто будет нашим учителем?
Тут-то Солнце и взглянуло на меня. На бледном лице читался востог, а под длинными ресницами пряталось почти что счастье – крайняя степень радости. Еще немного алые от смущения щеки красили его образ, делая неповторимым и волшебным.
– А… – Нимэль покраснел пуще прежнего и потупил глаза в пол. – Я хотел бы, чтобы это был тот рыцарь, о котором слава ходит даже в моей стране…
– М? Кто это?
– Призрачный Всадник. Нет никого, кто бы не слышал о нем.
Здесь мое сердце и сделало паузу. Кандидат в наложники будет обучать наложника искусству меча? Вот это будет зрелище. Мне
